Блуждающий - [13]

Вечером, у костра, чувствовал себя совсем по другому. Много говорил, о чём то спрашивал новых товарищей, сам вызвался почистить рыбу, для ухи, купленную тут же на реке. А когда она сварилась, вместе со всеми хлебал горячий суп, из ставшего уже родным котелка, новенькой ложкой, которую мне приобрели у берегового коробейника.

— Смотрю вот на тебя, вроде неплохой ты парень Максим и чего это братья твои, тебя с хутора выгнали. Да такого работника при себе крепко на крепко держать надо, а не на волю выпускать. Прогадали они с тобой, точно тебе говорю — лестно отозвался обо мне, один из сидевших за общим столом, у костра.

— Хороший то он хороший, а как Демид подымится, так и мы ему дадим от ворот поворот — ещё раз предупредил меня о неминуемом событии, самый главный грузчик, среди нас.

— Да, тут уж ничего не поделаешь. Демид он свой, как не крути — согласился с ним тот, что хвалил меня первым. — А ты Максим всё одно, сильно то не переживай. Нам самим тут осталось не так то и много. Скоро заморозки начнутся и всё, конец нашей работе, до следующей весны лодки плавать не будут, на санях грузы возить станут.

Пока мужики говорили, я старался не отвлекаться от основного занятия и не раздумывать над тем, что будет завтра. Мне бы сегодня день прожить, а про завтра со следующего утра думать буду.

Когда с ужином окончательно покончили, старший стал раздавать заработанные деньги. Мне досталось чуть меньше чем остальным, ровно пятьдесят копеек. Большая часть сегодняшнего моего заработка ушла в общий котёл, на кормёжку. Много это или мало, пятьдесят копеек, я не знаю, но денежка красивая, с каким то дядькой на одной стороне и птицей, с двумя головами и страшными когтями, с другой. Её я тут же завернул в тряпочку, где у меня хранится документ, выданный старостой и засунул всё своё богатство, за голенище, точно так же, как сделали это и остальные грузчики.

— А чего Максим, это вся твоя одежонка? — спросил меня один из мужиков, сложив заработанное за день.

— Вся — ответил я ему, оглядев себя сверху вниз.

— И чего же это, твои сродственники тебе ничего с собой не дали?

— Не а. Вот фуражку только, на прощание, выдали и всё — откровенно поведал я о своём нищенском положении.

— Вот же нехристи! Скоро, того и гляди, снег пойдёт, а они его в рубахе и портах на улицу выперли — возмутился старший нашей компании. — Ничего, завтра вечером сводит тебя кто нибудь на барахолку, купишь себе там чего нибудь, по теплее.

— А денег то мне хватит? — спросил я его.

— Хватит. Там же ношеным торгуют. А к вечеру у тебя рубль точно будет — успокоил он меня.

В эту ночь караулить костёр мне довелось под утро, поэтому в предстоящую, на мою долю, выпала первая смена. Когда она закончится, мне сейчас и пытается объяснить следующий дежурный.

— Вот тебе часы, в два меня разбудишь — давая мне красивую штуковину, сказал он, собираясь тут же уйти.

— А это когда? — спросил я его не поняв, как с помощью этого кругляша узнаю о наступившем времени.

— Ты чего, раньше часов никогда не видел?

— Нет, не видел — протянул я, пожав плечами. — Не было их у нас.

— Тогда смотри. Вот эта стрелка сюда встанет, а эта к этой цифре подойдёт, тогда и будет два часа. Понял?

— Понял, чего же не понять. Маленькая стрелка на двойку, а большая на двенадцать.

— Так ты что, грамотный? — сильно удивившись моим познаниям, спросил владелец часов.

— Вроде, грамотный.

— А чего же тогда дураком прикидываешься?

— Ничего я не прикидываюсь, просто не видел раньше такого никогда, вот и не знаю, чего здесь, и как.

— Часы это, время они показывают. Про такое то должен был знать, если обучался.

Я ничего не ответил. Откуда я знаю, почему я про эти часы ничего не знаю. Цифры и буквы вспомнил, а вот про такую хитрость нет. Но ничего, зато сейчас узнал, теперь то точно не забуду.

Весь день ждал, когда меня поведут покупать тёплые вещи. Какими они будут и хватит ли на них денег, только про это и думал во время работы. А ещё мечтал о новых сапогах, старые ещё держаться, но жить им осталось, наверняка, не долго, да и в холод, о котором меня предупредили, в такой обуви не походишь.

Специально для меня, наш старший, поделил деньги раньше, чем обычно это делает. Всем досталось по шестьдесят три копейки, это больше чем вчера, хотя мне показалось, что работали столько же. Но тому, кто заведует деньгами, виднее, когда и сколько выдавать их.

В провожатые, ко мне, вызвался самый молодой, из нашей ватажки. Идти нам далеко и после работы, на такое, не у каждого есть желание подвязаться, а вот ему в радость. Участвовать в подготовке ужина парню хотелось ещё меньше, чем топать со мной в рабочий посёлок.

— А почему мы в эту сторону идём? Там же дальше вроде бы и нет ничего такого? — спросил я идущего рядом человека, когда мы выдвинулись в сторону сарая, где мне пришлось недавно ночевать.

— Ты что же думаешь, краденым в городе торговать станут? Как же, жди? — ответил он, так и продолжая бодро вышагивать по тропинке.

— Там что, торгуют тем, чего у людей украли? — задал я ему вопрос, от которого самому стало, как то не по себе.

— Ну да. На наши копейки больше нигде нормально не приоденешься. А там выбор богатый. Я вон, прошлой весной, себе такой костюм подобрал, что в нём не стыдно было и на проспект выйти. А пальтишко тебе мы запросто найдём, такого добра у них хватает.