— А вдруг кто узнает свою одежду, на мне, тогда как? — спросил я, не удовлетворившись ответом.
— Да ладно! Как узнает? Мы же не царские шмотки покупать идём, а обычное барахло. Тут в таком все ходят, пойди разберись, где чьё.
— Ну раз так, тогда бы мне сапоги ещё хотелось купить — поделился я с парнем, своей мечтой.
— Это можно. Только вот не знаю, хватит ли тебе на сапоги. Сколько у тебя, рупь тринадцать? Маловато, пожалуй, будет. Сапоги дороже должны стоить, это же не тряпки.
Миновав сарай, возле которого меня немного поколотили, мы быстрым шагом добрались до пыльной дороги и дальше пошли по ней, рядом с такими же, как и мы, работягами, возвращающимися после работы домой. Идти действительно было не близко. Сначала добрались до грязного пригорода, потом петляли по нему до тех пор, пока не выбрались к его окраине, а уж только там отыскали неприметный, деревянный дом, вокруг которого слонялись странные личности, с какими то очень цепкими взглядами. Мой провожатый приказал остаться на улице, а сам уверенной походкой пошёл к калитке, оборудованной в высоченном заборе, разглядеть через который, что за ним происходит, не получится при всём желании.
Обратно приятель вышел почти сразу же, мне даже показалось, что его оттуда просто напросто выгнали и нам придётся возвращаться, к себе, ни с чем.
— Пошли, договорился — уверенно сказал он, отойдя на пару шагов от калитки, махнув мне при этом рукой.
Я тут же, можно сказать, вприпрыжку, двинулся к нему. Мне хотелось по быстрее купить чего нибудь теплое и напялить его на себя, ближе к вечеру стало совсем прохладно, и поэтому меня немного потряхивало. В сопровождении не очень опрятной старухи мы обошли дом и оказались с той его стороны, которая скрыта от любопытных глаз. Здесь пристроился целый ряд сараев, с огромными замками на дверях.
— Вам сюда — сказала нам бабка, открывая третью дверь по счёту. — Здесь любая вещь по полтиннику. Выбирайте.
Она отошла на несколько шагов от двери и встала за нами, поглядывая то на меня, то на моего знакомого.
— Чего, можно? — спросил я, так и не поняв получено ли разрешение на вход в помещение или нет.
— Ну да. Давай быстрее, скоро темнеть начнёт, не хочу я здесь надолго задерживаться — ответил мне парень.
Кучи тряпок валялись прямо на земле и похоже, что были они уже разложены, согласно каких то правил. В одной виднелись только мужские брюки, в другой рубахи, в третьей чего то похожее на длинные, женские платья. Интересующие меня вещи, оказались в самой большой горке, в глубине сарая, где рассмотреть их было совсем не просто.
— Не видно ни шиша. Может у тебя найдётся, чем подсветить можно было бы — спросил я приятеля, стоявшего рядом со входом. Обращаться на прямую к старухе я не захотел, мне на неё смотреть было противно, не то что разговаривать.
— Да где я тебе тут свет найду, так ищи. Выдерни чего нибудь и выходи на улицу, здесь с ним разбираться будем.
Я так и сделал, выхватил из кучи несколько курток и поволок их на свет божий. Оказалось, что вытащить мне удалось целых пять грязных, непонятного цвета, тужурок и лишь одно тёплое пальто. Его я первым и стал рассматривать, пытаясь разобрать подходящий ли у него размер.
— Ничего так лапсердак — сказал знакомый, присматриваясь к совсем не новой одёжке.
— Думаешь? — спросил я его.
— Так ты примерь, а я посмотрю, как сидит и не порван ли где — предложил мне парень.
Пришлось одевать, хотя запашок от этого пальтишки шёл ещё тот. Просунув руки в рукава накинул на себя обновку и стал искать, на что его можно было бы застегнуть. Дырки для пуговиц в одежде имелись, а вот сами они отсутствовали. Заметив моё замешательство, оценивающий мой внешний вид напарник, тут же сказал:
— Ерунда. Пуговицы пришьёшь, а можно и просто ремешком подпоясаться. Главное сидит оно на тебе хорошо и целое. Бери давай, лучше всё одно ничего не найдёшь, да пошли.
Спорить не стал, если человек говорит, что одежда хорошая, значит так оно и есть, но уходить отсюда, не выяснив про обувь, мне всё же не хотелось.
— А как на счёт сапог? — спросил я присутствовавших, снимая с себя пальто, от которого действительно не очень хорошо пахло.
— Бабуля, чего у вас по сапогам? Есть чего по дешевле? — спросил знакомый старуху, безучастно поглядывавшую на нас.
— Обувь за рубль отдаём, дешевле не бывает — проскрипела нам бабуля.
— Вот видишь, на твой кошель нету. В следующий раз купишь, пошли уже, темнеет — разъяснил мне ситуацию сопровождающий и сразу же пригласил на выход.
— А деньги? — преграждая ему дорогу, спросила бабка.
Я сунул руку в сапог, достал из него тряпку, выдал продавщице краденного пятьдесят копеек, которые и есть тот самый полтинник, и тут же пошёл вслед за приятелем.
Рабочую окраину проходили чуть ли не бегом, всё время оглядываясь по сторонам и дёргаясь от каждого шороха. Мой провожатый, как только окончательно стемнело, предупредил меня, чтобы я смотрел в оба, так как здесь убить человека и ограбить его считается обыденным делом. Когда я, по этому поводу, заметил ему, что лично у меня брать нечего, то он тут же ответил, со всей прямотой:
— А кого это здесь остановит? Ты чего сам не видел, чем старуха торгует? Думаешь у неё это всё откуда? С таких, как ты и я снимают, а потом к ней волокут.
