— Мосол, ты эту историю выдумал, чтобы мне было приятнее соскабливать жир со стенок?
— Ничего я не выдумывал, да и Нафика сварили крестов пятьдесят назад, — у тебя тогда еще зубы по второму разу не выросли.
— Ну, это меняет дело. Единственно, как ты догадался, что это именно тот котел?
— Да так как-то…
Мосол хотел собраться с мыслями, чтобы подкрепить свой рассказ аргументами, но проходящий мимо с помойным ведром Рыжий вдруг отвесил Мослу крепкую оплеуху и сказал:
— Мосол, в камеру вернемся, я на твое место перейду, понял?!
Мосол не понял, а Рыжий переложил из руки в руку ведро и ушел в постоянно булькающую сероводородом канализационную комнату. Мосол понял и возмущенно хлопнул себя по коленям:
— Мальчик, это что же делается?!
— Разве для тебя неожиданны перемещения вверх мужающих подростков и вниз дряхлеющих стариков?
— Мальчик, ты скажи Рыжему, чтобы он отстал от меня, ладно?
— Почему я должен это делать?
— Потому что я с тобой о жизни разговариваю, советы даю, учу мудрости, а Рыжий, кроме как дразнить Дрыля, ничего не умеет и у него из ушей всегда канализационной комнатой воняет.
— Зато он молодой, веселый, подвижный, а уши мы ему заткнем чем— Нибудь.
Рыжий громыхнул пустым ведром о косяк и спросил, почему Мальчик не заставит сидящего Мосла вместо себя котел скоблить. Мальчик ничего не ответил, а Рыжий попытался примерить помойное ведро на голову Мосла и, когда тот стал отмахиваться, отвесил ему еще одну оплеуху.
— Все, Мосол, приходишь в камеру и сразу переползаешь на мое место, понял?!
— Нет, Рыжий, Мосол останется на своем месте.
— Чего?!
— Хорошо выглядишь.
— Сам ты!.. То есть это… Не ты ли мне запретишь?!
— Я, Рыжий, я.
— Мальчик, а кто ты такой?! Я ведь могу и на твое место перебраться!
— Попробуй.
Рыжий вразвалочку подошел к Мальчику, плюнул ему в ноги, выдвинул вперед челюсть, презрительно усмехнулся и немного отвел правую руку, чтобы ударить неожиданно, но сильно. Мальчик отвернулся, потом, не отнимая рук от стенок котла, резко стукнул головой Рыжему в переносицу. Рыжий упал в котел, зажал руками расквашенный нос и захныкал:
— Я же твой друг, Мальчик, а ты мне нос разбил. Зачем тебе Мосол — он же старый и скучный. Теперь у меня от котла одежда будет вся грязная, и кровь вон как течет, еще раздатчик Люциус пристает, а во время большого приема пищи Дрыль мой компот выпил и вообще жизнь какая-то…
Мальчик вытянул за руку Рыжего из котла, протянул ему ведерко и хлопнул по спине:
— Ничего, Рыжий, думаю, Дрыль не долго будет ждать, когда ты с ним сквитаешься. Люциусу скажи, что ты нравишься Кирпичу. А чтобы кровь не бежала, запрокинь нос. Штаны твои всегда жирные. Ну а в остальном ты сам виноват.
Рыжий запрокинул голову и, мелко шагая, вышел из комнаты.
Мосол крякнул, поднял мочалку Мальчика и стал водить ее там, где Мальчик уже вымыл начисто и вытер насухо.
— Ты посиди, Мальчик, отдохни. Я то сначала думал, что Рыжий тебя поколотит — он вон какой толстый стал, а ты взял и ловко его того.
— У него слабое самообладание.
У Мальчика не было аппетита, он вяло размазывал по краям тарелки кашу и старался не глядеть на постоянно подмигивающего ему Спицу. Рыжий незаметно всыпал Дрылю в чай половину солонки. Луст, когда Стероид приподнялся, потянувшись за хлебом, быстро положил на его место две ложки каши. Колпак все быстро съел и в ожидании команды подъема из-за стола тихонечко захрапел. Джим стукнул ложкой Зубу по лбу, и тот задумался: разжевывать во рту плотный комок каши или попытаться незаметно его проглотить, чтобы не нервировать Джима. Мосол дергал за рукав Чаку и кивал в сторону Колпака. Чака смотрел на Карасика и, изображая ненависть, щурил глаза и надувал щеки. В камеру влетел раздатчик Ротербанд и завопил:
— Чтобы никто не шевелился! Чтобы никто не шелохнулся! Чтобы никто и ничего! Потому что надзиратель будет проходить!
Ротербанд вылетел из камеры и через какое-то время в нее быстро вошел стражник Кирпич и крикнул:
— Если кто издаст звук, когда будет проходить надзиратель — я за себя не ручаюсь, я вам мигом, в конце концов!
Кирпич быстро вышел из камеры и немного погодя в нее заглянул охранник Младший и сказал:
— Сейчас надзиратель совершает обход, и я предлагаю всем вести себя прилично, тем более что камера на плохом счету.
Младший тихо вышел, и почти тут же в камеру шумно ввалились надзиратель Афрон, охранник Гендевит, опять же охранник Младший, стражники Кирпич, Ноль, Закир, Лымарь, Дрон и раздатчики Ротербанд и Люциус. Афрон, притоптывая и в каком-то смысле приплясывая, пробежался по периметру камеры и резко остановился перед Младшим:
— Это и есть хваленая камера номер восемь с двумя трупами между моими обходами?
— Да, эта она.
— Кто основной в камере?
Кирпич бросился к Джиму и ткнул в спину ему дубинкой:
— А ну мигом! Это! В конце концов!
Джим поднялся, расправил плечи и сурово глянул на Афрона.
— Какой здоровяк. А почему он не участвует в моих соревнованиях борцов?
— Он не проходит даже предварительный круг — его всегда дисквалифицируют за неспортивное поведение.
— Жаль.
Афрон еще раз оглядел обитателей камеры номер восемь, потом подошел к Мальчику, улыбнулся, поправил ему смятый воротничок рубахи и повернулся к впавшему в безвозвратное недоумение Колпаку:
