Близость - [88]

Мисс Крейвен закрыла коробку и поставила на место. Я подступила поближе к полкам и рассеянно скользила глазами по табличкам с именами, пока надзирательница вытаскивала одну коробку за другой, приподнимала крышки и заглядывала внутрь.

– Иные уж такое скудное барахлишко сдают, просто диву даешься, – проговорила она, открыв очередную коробку.

Я подошла посмотреть. Порыжелое черное платье, парусиновые тапочки и ключ на бечевке – интересно, от чего он?

Мисс Крейвен задвинула коробку на место и поцокала языком:

– Даже завалящего платочка на голову нет.

Она двинулась дальше вдоль ряда полок, и я следовала за ней, заглядывая во все коробки. В одной хранились очень красивое платье и бархатная шляпка, украшенная чучелом птички – с клювом и стеклянным глазом; но вот нательное белье было таким грязным и рваным, словно лошади топтали копытами. В другой оказалась нижняя юбка, вся в жутких бурых пятнах, – не иначе, кровь, с содроганием догадалась я. Заглянув еще в одну коробку, я опять невольно поежилась: помимо платья, нижних юбок, башмаков и чулок, там лежал длинный густой пучок рыжевато-каштановых волос, перевитый бечевкой. То были волосы, отрезанные у арестантки при поступлении в Миллбанк.

– Собирается шиньон из них сделать, когда выйдет, – сказала мисс Крейвен. – Смешно, честное слово! Это Чаплин – знаете такую? Отравительница, чудом избежавшая петли. Ко времени, когда она заполучит назад свои роскошные волосья, ее рыжая голова станет совсем седой.

Она раздраженно захлопнула крышку и привычным движением втолкнула коробку обратно на полку. Ее собственные волосы, выбивавшиеся из-под шляпы, были невзрачного мышиного цвета. Я вспомнила, как матрона-приемщица щупала отрезанные локоны цыганистой девушки, Черноглазки Сью, и внезапно мне вообразилась отвратительная сцена: они с мисс Крейвен шепчутся над перевязанным хвостом волос, или платьем, или шляпкой с птичкой: «Давай, примерь… да кто тебя увидит-то? Твой дружок просто ахнет от красоты такой. А кто носил это четыре года назад – никто ведь никогда не прознает».

Видение было столь отчетливым, что я отвернулась и крепко потерла виски, чтобы от него избавиться. Когда я вновь взглянула на мисс Крейвен, она уже изучала содержимое следующей коробки, презрительно пофыркивая. Внезапно мне показалось страшно постыдным делом рассматривать эти жалкие остатки обычных женских жизней. Как если бы коробки и впрямь были детскими гробиками и мы с матроной глазели на лежащих в них маленьких покойников без спроса и ведома убитых горем матерей. Но именно в постыдности нашего занятия и крылась неодолимая его притягательность, и когда мисс Крейвен лениво перешла к следующей полке, я, невзирая на все свои нравственные угрызения, последовала за ней. Там мы обследовали коробку фальшивомонетчицы Агнес Нэш и коробку бедной Эллен Пауэр, где лежал миниатюрный портрет маленькой девочки – надо полагать, внучки. Очевидно, Пауэр думала, что его разрешат держать в камере.

Ну а потом, само собой разумеется, я начала искать глазами Селинину коробку. Начала гадать, что там в ней. Если загляну туда, подумала я, непременно увижу что-то такое… не знаю, что именно… какую-нибудь вещь, что-нибудь, что сделает Селину понятнее и ближе…

Мисс Крейвен продолжала выдергивать с полки и открывать коробки, восклицая при виде убогих или красивых нарядов, иногда смеясь над старомодным фасоном. Я стояла подле нее, но не смотрела на то, что она мне показывала. Шаря глазами по верхним полкам, я спросила:

– А какой здесь порядок расстановки? В какой очередности размещены коробки?

Однако едва лишь надзирательница пустилась в объяснения, как я наконец нашла нужную мне табличку. Коробка стояла высоко, не дотянешься. К полкам была прислонена приставная лесенка, но мисс Крейвен явно не собиралась ею воспользоваться. На самом деле она уже вытирала платочком пальцы, готовясь сопроводить меня обратно в жилое отделение. Теперь она уперлась ладонями в бока и, вскинув глаза к потолку, издала чуть слышный жужжащий звук: ж-ж-ж… ж-ж-ж…

Нужно было от нее избавиться, и на ум пришел единственный способ.

– Ох… – Я взялась за лоб и слабым голосом проговорила: – Что-то мне нехорошо сделалось… от переизбытка впечатлений, видимо… – От волнения у меня действительно закружилась голова, и, должно быть, я сильно побледнела, ибо мисс Крейвен с испуганным возгласом шагнула ко мне. Продолжая держаться за лоб, я сказала, мол, ничего страшного, чувств я не лишусь, но не могла бы она… нельзя ли попросить… просто стакан воды?..

Надзирательница подвела меня к стулу и усадила.

– Как же я вас оставлю одну? – растерянно сказала она. – У врача в кабинете наверняка есть нюхательные соли, да только он сейчас в лазарете, и мне придется за ключами сбегать: они у мисс Ридли. А если вы тут без меня в обморок хлопнетесь?..

Я заверила, что не хлопнусь. Мисс Крейвен стиснула руки – вот же неприятность, она такого совсем не ожидала! – и поспешила прочь. Я слышала звяканье связки ключей и частый стук шагов, потом грохнула дверь.

Я тотчас вскочила, схватила лесенку и перенесла куда надо. Подобрала юбки и поднялась на несколько ступенек. Выдвинула с полки Селинину коробку и столкнула крышку.