Близость - [102]

Я закрыла ей рот ладонью и повторила: не надо, молчите, вы не должны говорить такое, не должны! Но Селина отвела мою руку и сказала, что именно для того, чтобы говорить такое, она и ударила мисс Брюер; именно для того, чтобы говорить такое, она вытерпела наказание смирительным камзолом и темной камерой. Неужели я заставлю ее молчать после этого?

Тогда я схватила Селину за плечи и почти прошипела: ну и чего она этим добилась? Только того, что теперь за нами наблюдают с усугубленным вниманием! Известно ли ей, что мисс Хэксби хотела запретить мне видеться с ней? Что теперь мисс Ридли будет зорко следить, сколько времени мы проводим вместе? И миссис Притти будет следить? И даже мистер Шиллитоу?

– Вы хоть представляете, как осторожно, как хитро нам теперь придется себя вести?

Говоря все это, я безотчетно притянула Селину к себе – и теперь вдруг увидела совсем близко ее глаза и губы, ощутила ее теплое кисловатое дыхание. Я услышала свой голос и только теперь поняла, в чем призналась ей.

Я разжала руки и отвернулась.

– Аврора… – промолвила Селина.

– Не называйте меня так, – тотчас сказала я.

Но она повторила: Аврора, Аврора.

– Вы не должны называть меня этим именем.

– Почему? В темной называла же, и вы охотно на него откликались! Почему вы от меня отстраняетесь?

Я уже встала с кровати.

– Так надо.

– Но почему?

Я ответила, что нам не положено приближаться вплотную друг к другу: запрещено правилами Миллбанка. Но теперь Селина тоже встала, и в крохотной камере было некуда отойти, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от нее. Мои юбки задели лоток с паклей и взмели облако пыли, но Селина просто шагнула сквозь него и положила ладонь на мою руку.

– Вы хотите, чтобы я была рядом, – сказала она.

– Нет, не хочу, – быстро возразила я.

– Да, хотите. Иначе зачем пишете мое имя на страницах дневника? Зачем вам мои цветы? Зачем вам, Аврора, мои волосы?

– Вы сами прислали их мне! Я не просила!

– Я не смогла бы их прислать, если бы не ваше страстное желание получить их, – просто ответила она.

Я в замешательстве молчала. Увидев выражение моего лица, Селина отступила назад и уже несколько другим тоном сказала, что в любую минуту может заглянуть миссис Притти, а потому сейчас я должна стоять спокойно и слушать. Ей нужно кое-что рассказать мне. Она побывала во тьме и теперь все знает. И я тоже должна узнать…

Селина немного наклонила голову вперед, но не сводила с меня глаз, которые сейчас казались огромными и темными, как у колдуньи. Она ведь как-то говорила мне, что отправлена в Миллбанк с какой-то целью? И что рано или поздно духи откроют ей, в чем она состоит?

– Так вот, они приходили, Аврора, когда я лежала без сна в темной камере. Приходили и сказали, зачем я здесь. Вы не догадываетесь зачем? Мне кажется, я давно догадалась. Вот почему и была так напугана.

Она облизала губы и сглотнула. Не шевелясь, я напряженно смотрела на нее. Потом спросила:

– Так какова же цель? Зачем духи отправили вас сюда?

– Ради вас. Чтобы мы с вами встретились и, встретившись, все про нас поняли – и, поняв, соединились…

Она словно нож в меня вонзила и повернула в ране: сердце мое бешено заколотилось, и за его тяжелыми частыми ударами я ощутила в груди знакомый болезненный трепет, только более яростный, чем когда-либо раньше. И ответный лихорадочный трепет я почувствовала в Селине… Боже, какая нестерпимая мука!

Слова Селины вызвали во мне один лишь ужас.

– Молчите! – потребовала я. – Зачем вы говорите мне это? Какое имеет значение, что́ сказали вам духи? Они болтают вздор… а нам нельзя впадать в безрассудство, мы должны сохранять спокойствие и благоразумие. Если я буду навещать вас до конца вашего срока…

– Четыре года, – перебила Селина. Неужели я полагаю, что мне позволят приходить к ней на протяжении всего этого времени? Что мисс Хэксби позволит? Что моя мать позволит? А если даже и позволят, если даже я и стану приходить, на полчаса раз в неделю или раз в месяц… неужели я полагаю, что вынесу такое?

– До сих пор выносила же, – ответила я. – И мы можем обжаловать приговор. Нам только нужно быть немного осторожнее…

– Вынесете такое даже после сегодняшнего? – резко спросила Селина. – Сумеете по-прежнему сохранять спокойствие и хладнокровие? Нет!.. – (Я хотела было шагнуть к ней.) – Нет, стойте на месте! Не двигайтесь, не приближайтесь. Миссис Притти может заглянуть…

Я стискивала руки, выкручивая свои пальцы с такой силой, что кожа горела от перчаток.

– Но какой у нас выбор? – в отчаянии вскричала я. – Зачем вы меня мучаете! Зачем говорите, что мы должны соединиться… соединиться здесь, в Миллбанке? Зачем духи сказали вам такое? Зачем вы говорите мне сейчас?

– Затем, что выбор есть и он за вами, – прошептала Селина так тихо, что мне пришлось податься вперед, чтобы расслышать. – Я могу сбежать отсюда.

Кажется, я рассмеялась. Зажала ладонью рот и истерически рассмеялась. Селина молча ждала, с совершенно серьезным лицом. Тогда мне впервые пришла мысль, что, возможно, она помутилась рассудком в темной камере. Я посмотрела на ее мертвенно-бледные щеки, на пожелтелый синяк на лбу и овладела собой.