Блистательный обольститель - [20]

— Я и не подозревала, что он настолько болен, — тихо сказала она Анне-Лиз. — Ведь прошло уже четыре месяца после ранения…

— Шесть, но он ранен серьезно, — сказала Анне-Лиз печально. — Думаю, надо послать за доктором. Его состояние вызывает у меня тревогу.

Мариан приказала слуге немедленно отправиться в Брайтон и привезти доктора.

«Она, конечно, любит его, — подумала Анне-Лиз, — если только… она хочет видеть его живым до тех пор, пока титул и имение не перейдут в ее руки». Она выбранила себя за слишком жестокую мысль. И однако женитьба на женщине, которая может видеть в нем лишь владельца акров, была мрачной перспективой.

На следующее утро слуга вернулся с доктором Уайтом, который разделил с ними великолепный завтрак в ожидании, пока Дерек проснется.

Доктор был предельно внимателен: долго простукивал, слушал, мял его тело.

— Армейская жизнь привела вас в полный беспорядок, — произнес наконец доктор Уайт.

— Мне всегда нравилась ваша манера обращаться с больными, доктор, — ответил на это Дерек. — Скажите мне что-нибудь, чего я не знаю.

Доктор Уайт постучал костяшками пальцев по его спине, и Дерек вздрогнул.

— Это самая плохая работа, которую я когда-либо видел. Ногу нужно сломать и срастить заново.

Дерек сжал челюсти.

— И если это сделать, я смогу ходить нормально?

Доктор Уайт покачал головой.

— Я могу только обещать, что, если она не будет сломана, нога вашей светлости останется кривой навсегда. Возможно, сжатие передается на вашу спину и нервы, а затем в мозг. Или, что тоже вполне возможно, рана в спине еще не до конца зажила и оказывает влияние на остальной организм. Я должен взять пробу…

— Только не это, — запротестовала Анне-Лиз. — Доктор писал из Индии, что сделал все возможное. Лечите ногу, если вам нравится, только оставьте в покое позвоночник. Вы можете убить его вашими тычками.

Роберт согласился с Анне-Лиз, хотя Дерек склонялся к тому, чтобы принять предложение доктора.

Прошел месяц, другой, казалось, Дерек забыл о том, что хотел отправить Анне-Лиз в Лондон. Правда, Мариан иногда намекала ему на это. Когда же как-то вечером Роберт спросил его о том же, он ответил:

— Пусть Анне-Лиз остается здесь, тут у нее есть хоть какая-то видимость семьи; она ведь тоже недавно потеряла отца.

Дерек избегал всякого общества, и только Анне-Лиз разрешалось приходить к нему в любое время. Часто они даже не разговаривали, но и без этого понимали друг друга. Анне-Лиз чувствовала себя как бы сестрой двум братьям, которых у нее никогда не было. Однако иногда ей казалось, что они испытывают к ней нечто большее, нежели братские чувства. Роберт мог бы ревновать, если бы не знал, что брат смотрит только на Мариан Лонгстрит. Он завидовал Дереку только тогда, когда тот предпочитал компанию Анне-Лиз во время верховых прогулок.

— Я не хочу, чтобы ты видел, как я вползаю и сползаю с лошади, Роберт. Мисс Девон однажды уже поддерживала мою голову, когда я умирал от боли. Она была моей сиделкой и больше того, другом, заботливым, как ее отец.

Дерек не мог объяснить себе, что он чувствует к Анне-Лиз. И вот однажды произошел эпизод, заставивший его серьезно задуматься. Анне-Лиз и Дерек скакали на север, день был теплый и ясный. Они ехали вдоль каменных оград, через заросли чертополоха, и Анне-Лиз до слез смеялась над рассказами Дерека о гарнизонной службе. Она была так хороша в отороченной лисьим мехом пелерине!

Неожиданно гнедой жеребец Дерека прыгнул через глубокую канаву, но, утомленный за день, оступился и рухнул вместе с седоком. Дерек упал головой вперед, его больная нога застряла в стремени. Оглушенный, он лежал неподвижно. Быстро справившись с испугом, Анне-Лиз соскочила с лошади, бросилась к нему. Она припала к его груди, чтобы услышать, бьется ли сердце. Ее черные волосы разметались, ее молодая грудь высоко вздымалась, и когда Дерек очнулся, то с изумлением почувствовал, как им овладевает непрошеное желание. Ее губы и тело были так близко! Забота и сострадание светились в ее глазах. Он подавил в себе страстное желание сжать ее в объятиях, почувствовать вкус этих полуоткрытых испуганных губ и доказать ей, что он достаточно здоров, настолько, чтобы любить ее. Осторожно, стараясь не коснуться Анне-Лиз, он приподнялся.

— Восьмилетний мальчишка мог бы перескочить эту канаву, — проговорил Дерек слабо. — Благодарение Богу, что Роберта здесь нет. Он бы не дал мне житья после этого.

— Не думайте о Роберте. С вами все в порядке?

Он с трудом сел, стараясь не смотреть в эти взволнованные золотые глаза.

— Я был в легкой кавалерии, помните? Я разучился летать на спине ведьмы. Помогите мне.

Анне-Лиз попыталась помочь ему, но он был так тяжел, что она не удержалась и упала, и тут как будто искра прошла между ними. Забота в ее глазах сменилась удивлением, а испуг — спокойным ожиданием. Всю жизнь Дерек ждал от женщины такого взгляда доверия и безмятежности, и вот теперь увидел его на лице этой юной девушки, почти ребенка. И он поцеловал ее, нежно, с призывной лаской. Ее губы были податливы и неопытны, но она так доверчиво прижалась к нему, что он наконец понял: Анне-Лиз любит его. Дерек еще крепче прижал ее к себе, так, что почувствовал биение ее сердца. Но, Боже мой, что он делает? Уильям Девон отдал девочку под его покровительство не для того, чтобы Дерек ее совратил. Он оттолкнул ее и вскочил на ноги.