Блаженны кроткие… Священномученик Сергий Лебедев, последний духовник Московского Новодевичьего монастыря. Жизненный путь, проповеди, письма из ссылки - [91]

Господь, уводящий меня от него, позаботится обо мне лучше его и поможет достать и иметь мне все необходимое и устроит самое житие мое в лучшем виде и условиях. В последнее время я как-то особенно покойно и доверчиво гляжу на все, происходящее со мной именно как происходящее от руки Божией. При этом же взгляде не может быть места какому-либо унынию или растерянности. Самочувствие мое пока в полной исправности; мир и покой не оставляют меня.

Ссылка выработала во мне привычку клянчить. Впрочем, оговариваюсь, это делаю единственно только вам, как присным и близким своим, больше же никому ни слова не говорю о своих нуждах, если бы они и были.

Когда будете снаряжать мне пасхальную посылочку, измыслите что-нибудь для моей крестницы, очень милой годовалой девчушки отца Авраамия. Не найдется ли где-либо приличного крестика для нее и какого-либо лоскуточка материи для изготовления ей платьица. Быть может, что-нибудь найдется из пустяков (сводных картинок, пеналов, ручек) для троих взрослых детей как презента к празднику. Конечно, особых усилий не прилагайте, не найдется – так не найдется, не взыщут. Пишу же на всякий случай.

Мне лично, прежде всяких посылок, бандеролью пришлите бумаги, чернил и клею для пакетов. Все это у меня на исходе, а нужда моя в них ежедневная. Попросите и у знакомых, не стесняясь ни количеством, ни качеством […].

№ 21. Отец Сергий – родным

Деревня Сорокино, дом Степана Михайловича Беляева

2(15) марта 1933 г.

†

Мои милые, дорогие и возлюбленные.

Со слезами благодарности и умиления пекущемуся обо мне Господу получил, доставил и вскрыл обе ваши посылки, и главную, и дополнительную, пришедшие одновременно и вчера врученные мне почтой. Одна мысль, одно желание теперь у меня – только бы не двинули, только бы не перебросили в самом ближайшем будущем, а при таких подкреплениях, как посланные вами, прекрасно можно было бы существовать в наших краях. Спешу оговориться, я в ссылке еще не до конца изжил свою совесть и не дошел до крайней степени бесстыдности. Бога ради, дорогие, не подумайте, что со спокойной душою мирюсь я с порядком вещей, в силу которого я воссел на ваши плечи и вот уже два года искушаю ваше терпение по части своего снабжения и необходимых подкреплений. Видит Бог, как тяжело сознание своей беспомощности в данном случае и необходимости вам приходить мне на помощь. Чего стоит одна тара, мешочки, обшивка, веревки, упаковка и стоимость пересылки, с формальностями на почте, не говоря уже о приобретении самого существенного, содержимого посылок?! Что другим, то и вам, своим кровным, могу сказать, что всякий раз земной поклонник положишь Господу за всех вас, нежно заботящихся обо мне, чтобы Господь ущедрил и вас, и всех благодетелей моих за их щедроты и любовь ко мне, недостойному.

Все дошло в идеальном порядке, все дорогое, нужное и необходимое, особенно при раздельном жительстве. Все мои дефекты теперь изжиты и покрыты. Больше положительно ни в чем теперь не имею нужды. Перечислять полученное не буду, потому что никаких следов вскрытия посылок не было, а из посланного затрудняюсь сказать, что для меня более приятно получить из родного дома, от своих близких. Все одинаково дорого, все предусмотрено, все мои желания и просьбы исполнены до мелочей, вроде клея для конвертов включительно.

Бесценную нашу мамочку особенно благодарю за письмо и упаковку. Все носит следы ее заботливости и любви к ссыльному ее сыну, которому, как, вероятно, говорит и ее материнское сердце, очень нелегко быть без любимого дела в такое исключительно дорогое время, как Великий пост. Впрочем, и от меня никто не отнял драгоценного права у себя в келии почаще обыкновенного читать молитву святого Ефрема Сирина: «терпение даруй мне, рабу Твоему». Не люблю я много говорить по этому поводу, а все же что-либо и прорвется…

Пожалуйста, поблагодарите Пелагею Алексеевну и всех благодетелей моих, помогающих вам утешить меня. Пелагее Алексеевне напишу на днях отдельно. Недоумеваю по поводу неполучения писем Екатериной Ивановной. Буквально посылал ответ на каждое из посланных ею писем, неполучение вина не моя и даже не почты, а может быть, и квартиры. И там могут быть люди, интересующиеся ее перепиской и не всегда в точности передающие ее ей.

Еще раз, дорогие, земно, искренне и усердно благодарю вас и всех друзей своих за вашу любовь и заботы.

Следующее письмо буду писать вам 21 марта[324] по новому стилю, после явки на декаду.

Сердечно любящий и глубоко признательный – С.

№ 22. Отец Сергий – родным

Деревня Сорокино

20 апреля (3 мая) 1933 г.

†

Мои милые, дорогие и возлюбленные.

Исполняю свое слово, данное вам в последнем письме, и отправляю сегодня, 3 мая, свой очередной доклад.

Все у меня пока мирно, тихо и спокойно. Перебрался из общей в летнюю половину дома и пока один ночую там и провожу день, столуясь по-прежнему в зимней избе. Ввиду еще не полного тепла на дворе и необжитости летнего помещения оно протапливается и имеет уже нормальную температуру. Проводить в нем, большом, светлом и просторном, свое время приятно. В субботу 29 апреля получил Лелину пасхальную посылку, два прекрасных (большой и малый) куличи и коробку конфет и чаю с мармеладом. За ее усердие все дошло отлично, ничего не попортилось, даже куличи не совсем черствые и очень высокого качества по продуктам и изготовлению. Один из них (малый) разделил на четыре равные части, приложил к каждой конфеток, и на другой день, ради памяти св. жен мироносиц, передал в церкви в утешение своим хорошим дамам 3. Н. и Е. М. – в отдарок за их кулич и конфетки, переданные ими мне в Фомино воскресенье, вместо приготовленного на несостоявшийся мой пасхальный визит к ним, и монахиням Амвросии и Алексии – докторше и прачке, наблюдающей за моим бельем одной, а другой за советы по части здоровья. Вечером 30-го устроил у себя чай с конфетами и куличом и пригласил своих соседей – чету Соболевых и Федора Николаевича Алексинского. Нескудно их угостил и себе оставил в качестве лакомства к своим чаям.