Благословение проклятых дорог - [43]

Кто бы сомневался! Говорила же. Благороден до дурости! Даже не представляю, каких усилий стоило ему произнести это под чарами.

— Молчи, — я накрыла его рот ладонью. — Скоро тебе понадобятся все силы, не трать их попусту.

Его губы шевельнулись, но я покачала головой.

— Твоя жизнь мне важнее свободы или меня самой. Главное, обязательно выживи и стань счастливым.

И сквозь слёзы улыбнулась.

— Ты самый лучший. Так хочется тебя поцеловать… Но не тревожься. Я понимаю, для тебя это было бы неприятно, а причинять тебе боль не хочу, ни за что на свете.

Напоследок обняв его ещё раз и вдохнув аромат пепельных прядей, я сглотнула и притворно весело улыбнулась:

— Всё, я побежала ломать щит! А ты не кисни, скоро будешь бегать, как новенький!

Ну, и я действительно рванула с места в карьер, лишь бы не разреветься в голос при нём. К чему усугублять? И так всё… замечательно. Будет.

Остановившись на углу, я вытерла подолом лицо и несколько минут подышала открытым ртом, успокаиваясь. Если с такой рожей попрусь на стену, охрана может что-нибудь заподозрить и не пропустит, а второй такой беседы с Хартадом я просто не выдержу. Сердце разорвётся к чертям собачьим. И так болит в буквальном смысле. Как хватило силы воли нацепить на морду лица беззаботное выражение — ума не приложу.

Зато, когда добрела до кухни, расхохоталась почти искренне. Как все там забегали! Я даже почувствовала себя лисой в курятнике! Все носятся, кудахчут, крыльями хлопают! И не суть, что «лиса» вдвое меньше большинства «курочек». Главное — эффект.

Кое-кто попросту разбежался, остальные забились кто куда. Хих… Потеряшки, блин! Типа я не вижу, как они из-за бочек с соленьями и из-под столов испуганно зыркают! Так что, не позволяя себе впадать в уныние, я преспокойно выбрала корзину побольше, высыпала оттуда овощи и набила съестным под завязку.

Всё, пошла охрану кормить, как обещала!

Стражники почему-то тоже слегка занервничали, узрев моё приближение. Ну им-то я чего сделала? Даже Валенсией в прибежавших на визги мужиков не я запустила! Эх, несправедливость какая. Вся такая маленькая, худенькая, мирная, аки агнец Божий, а они меня боятся! Вон, один даже заикаться начал…

— Т-т-т-т-ёмнн-н-н-ог-г-о н-н-небба… — проблеял, отступая к стене.

— Угу, светлой земли и здоровой печени! — оскалилась в улыбке я. — Пустите голодную девушку наверх пейзажем полюбоваться?

Пустили. Даже проводили. Глазами! Вот прямо так, вжавшись мускулистыми спинами в стену, и с опаской косясь на корзинку… Ну да мне это на руку! Не будут под ногами мешаться.

А дальше всё было до противного просто. Я поднялась по крутой лесенке, ещё раз осмотрела землю внизу, выбирая участок. Ну, чтоб камней побольше, а пелена щита поближе. Ну что, с Богом?

Уже взялась за парапет, когда услышала сзади:

— Таша?

Ирвин, зараза! Как же не вовремя! И даже рожу инкубу за верёвки на любимом не расцарапать. Ещё взбесится и запрёт в комнате…

— Да? — я обернулась, имитируя холодное спокойствие.

— Что ты тут делаешь? — поинтересовался инкуб подозрительно нервно. Неужели догадался? Да нет. Откуда?

— Смотрю, — пожала плечами. — Думаю.

— О чём? — мягко спросил, подходя.

— Да так, о превратностях судьбы, — не нашла ничего умнее. — Как там Валенсия? Надеюсь, ничего себе не сломала?

— Ты…

Не могу сейчас разговоры разговаривать! Ничего в голову не идёт! Чтоб тебе кактус в штаны и на бешеную лошадь галопом в дальнюю дорогу!

— Ирвин, — взяла быка за рога. — Я пить хочу жутко. В горле першит. Давай, ты принесёшь воды, только без зелий, и мы спокойно поговорим.

— Может, вина? — с надеждой предложил мужчина.

— Тащи, только побыстрее, — едва сдерживаясь, чтоб не заорать от раздражения, кивнула я.

Блин, я тут самоубиваться надумала, а он со своим вином! Ещё бы свечку предложил в ладошки, чтоб падать интереснее было! И тут инкуб сказал:

— И свечи?

— Тфу на тебя! — не выдержала, но вспомнила о главном и попыталась исправить положение: — Какие свечи на ветру? Сыр можно. И виноград, если есть.

Удивлённый резкой сменой настроения, Ирвин замялся, но всё же направился к лестнице. Вот попой чую, сейчас догадается! Не умею я долго притворяться. И едва он дошёл до первой ступеньки, я сиганула через бортик. Даже испугаться не успела! Только и услышала отчаянный мужской крик, которому вторил мысленный вой Альки.

А потом удар, короткая вспышка яркой боли и темнота. И всё. Хотя нет, не всё: ещё подумала, проваливаясь во мрак, что терять Хартада было куда больнее, чем умирать.

Глава 11. Другими глазами

Хартад

Тишина отмеряла секунды, и те каплями бессильной боли падали на каменный пол. Казалось, даже слышу, как они разбиваются сотнями мелких брызг и разлетаются по крохотной комнатушке без окон. Звук, которого не было и быть не могло, эхом отдавался в ушах.

От невозможности шевельнуться я тихо сходил с ума. От осознания, что моё светлое чудо совсем рядом, а я не в силах ему помочь, безумие вскипало алой пеной ненависти. Как Варук с остальными допустил, чтобы инкуб захватил Наташу? Как они могли не уследить?! Как Я мог?!

Или она сама пошла за ним? Всё же инкуб — это инкуб… Нет, ведь тогда, в Маргале, Таша сама сказала… Солгала? Она?! Не верю. Так не лгут. Да и не в словах дело. Каждое её прикосновение, каждый вздох, взгляд, каждое движение тоненького тела — словно признание наотмашь. Таша и молча раскрывалась мне навстречу, как никто и никогда.