Благие дела - [23]

— Что-что, а покой тебе обеспечен, — фыркнул гном, — но заклятье твое все равно не подействует, потому что ты прекрасно знаешь: ворожить в злобе нельзя.

— Если заговор не сработает, то и вреда никакого, — возразила она.

— Именно, — сухо заметил он. — Каждая вторая из разведенных норвежских женщин тарабанит такие же стишки, как только что выдала ты, а мужики, насколько я знаю, остаются после этого целы и невредимы, да еще приобретают потом деньги, власть и всеобщее уважение.

— Всяко бывает, — отозвалась Карианна. — А я, кстати, не разведена, мы и женаты не были.

— Тем хуже, — мрачно отвечал гном.

Карианна вздохнула, провела рукой по челке.

— Коль скоро ты здесь и не желаешь уходить, может, выпьешь чашку кофе?

— Чего не было, того не было: кофе меня еще никто не угощал! — оживился чертенок и, спрыгнув на пол, заморгал, глядя на нее снизу вверх. — Покорно благодарю! Но тогда уж кофе должен быть черный, как смертный грех, и горячий, как огонь в преисподней. А еще сыпани-ка в кофейник ложку корицы и щепотку гвоздики.

Карианна невольно засмеялась, хотя смех был сейчас вряд ли уместен. Она включила конфорку и налила воды в Миммин красный кофейник.

— Если бы твоя добродетель равнялась твоей смелости, — сказал гном, — тебе не пришлось бы иметь никаких дел со мной.

— Ну-ка объясни, — попросила она.

— Ты, говорю, не робкого десятка. Я на своем веку повидал народу и знатного, и простого, только мне еще не попадался человек, у которого не затряслись бы поджилки, когда я в первый раз явился перед ним средь бела дня.

— Чего у меня будут трястись поджилки, если ты на самом деле не существуешь? — возразила Карианна. — Настырный ты очень, это да, но тут уж ничего не поделаешь.

— Что правда, то правда, — сказал гном.

— А почему ты считаешь меня испорченной? — вернулась к началу разговора Карианна.

— У тебя вся душа искореженная да исковерканная, — проговорил гном. — Если в твоем черном сердце найдется хоть одно невинное желание, я хотел бы на него посмотреть. Тебе еще надо спасибо сказать Бьёрну, что он натоптал у тебя в прихожей.

У нее перехватило дыхание.

— Спасибо сказать?!

— А чего ты, интересно, ждала от него? — лукаво спросил гном. — Лучше бы подумала, что он мог сделать!

— Он мог вести себя как человек! — закричала она.

— Он мог упасть на колени, — объяснил бесенок, — и молить тебя вернуться. Как бы тебе это понравилось?

— Да замолчи ты! — огрызнулась Карианна и, повернувшись к нему спиной, сняла с плиты кипящую воду, отмерила кофе и специи, достала из буфета чашки и порывистыми, сердитыми движениями накрыла на стол.

— А он не стал осложнять тебе жизнь, — не унимался гном. — Бьёрн все-таки парень неплохой. Он взял и купил себе машину, вот так. Пора бы уразуметь, что он от тебя устал не меньше, чем ты от него.

— Какого рожна он тогда скандалит?! — фыркнула Карианна, стукнув обоими кулаками по столу. Она наклонилась вперед и с ненавистью уставилась на косматого бесенка, что стоял посреди кухни и посмеивался над ней. Ладно уж, садись, — бросила она, — если не хочешь пить кофе остывшим!

Гном вскарабкался на стол и уселся с краю, свесив ноги вниз.

— Он мог бы и поколотить тебя. А от детских приемчиков или от царапанья и кусанья вряд ли было бы много толку против мужика, в котором на двадцать пять кило больше весу, чем в твоем поджаром девичьем теле.

— Он мог бы то, он мог бы се, — отозвалась Карианна. — Он мог бы для разнообразия попробовать высказать, что у него за душой, и прислушаться к моим словам! Он мог бы извлечь кое-какой урок из нашей совместной жизни…

Карианна говорила это, а сама чувствовала, как ее охватывает сильнейший, непреодолимый страх. Чертенок перегнулся через стол и проникновенно посмотрел на нее.

— Тут бы ты и попалась, голубушка, — сказал он. — Покажи он тебе, что в нем что-то есть, он бы как пить дать заполучил тебя обратно, и ты это знаешь не хуже моего. А коли так, как бы ты потом вырвалась от него?

— Заткнись! — вскричала она. — И вообще выкатывайся из моей кухни, сатанинское отродье! Зачем ты меня мучаешь своими дурацкими разговорами?

— Нам так положено по должности, — не теряя присутствия духа, отвечал гном.

— Пей же свой кофе, — коротко бросила Карианна.

Бесенок склонился над чашкой и начал по-кошачьи лакать из нее, выставляя напоказ острый красный язычок и желтые звериные зубы. Карианна обеими руками подняла свою чашку, ощутила ладонями жар, шедший от обжигающего напитка, и принялась пить; по спине у нее бегали мурашки.

— Хороший был кофе, — выдохнул гном, разгибаясь. Он склонил голову набок и прищурился на Карианну. — Вообще-то, ты девка ничего, — с некоторой сентиментальностью произнес он, — по крайней мере бываешь, местами и временами да пока тебе никто не перечит. Кстати, у нас с тобой осталась незавершенной сделка.

— Ничего такого у нас с тобой не осталось.

— Разве ты не просила меня кое о чем в последнюю встречу? — полюбопытствовал гном. — Не могла же ты так быстро раздумать…

Она встрепенулась и настороженно взглянула на него.

— А девочка? — плутовато напомнил он.

Карианна замерла. Оцепенела. С улицы доносился приглушенный гул города, она слышала тиканье часов на полке, но внутри ее все остановилось, кровь в жилах заледенела.