Битва за Кавказ - [18]

Казачьи конные цепи рассыпались вдоль опушек.

В лесу виднеется пеший человек в черкеске и папахе, другой, третий... Кто-то из офицеров говорит: «Это татары». Вот показался дымок из-за дерева... выстрел, другой... Наши частые выстрелы заглушают неприятельские... Вот пехота беглым шагом и орудия на рысях прошли в цепь; слышатся гудящие выстрелы из орудий, металлический звук полёта картечи, шипение ракет, трескотня ружей. Конница, пехота и артиллерия виднеются со всех сторон по обширной поляне. Дымки орудий, ракет и ружей сливаются с покрытой росою зеленью и туманом...

Полковник на месте поворачивает лошадь, выхватывает шашку и кричит: «Ура!»

«Урра! Урра! Урра!» — раздаётся в рядах, и конница несётся за ним...

Неприятель, не дожидаясь атаки, скрывается в лес...»

В январе 1853 года батарея, где служил Лев Толстой, выступила из крепости Грозной против Шамиля. 17 февраля отряд натолкнулся на реке Мичик на неприятельские укрепления. В течение нескольких дней продолжалось сражение, закончившееся разрушением укрепления и бегством Шамиля в Дагестан.

По завершении экспедиции Лев Николаевич снова вернулся в станицу Старогладковскую. И опять он оказался в плену литературных замыслов, проникнутых уважением к русскому солдату, творцу побед на полях сражений.

13 июня 1853 года батарея была направлена в крепость Грозную. Туда же шли две роты Куринского полка и рота линейного батальона. Пятеро молодых офицеров, в числе которых был и Толстой, пренебрегая опасностью, отдалились от колонны. Лев Николаевич и ещё один его спутник у Ермоловского кургана выбрались на верхнюю тропу, остальные ехали нижней дорогой. С высоты они увидели выскочивших из Хинкальского леса конных чеченцев. Всадники неслись прямо на офицеров, находившихся на нижней дороге.

— Чеченцы! Спасайтесь! — закричали Толстой и его попутчик товарищам и бросились к крепости.

Но часть верховых во весь опор мчалась и на них. Кони у джигитов были резвыми, и самих всадников было человек семь-восемь.

Неизвестно, чем бы закончилось это внезапное нападение, если б из ворот крепости не вылетел отряд казаков. Завидя их, чеченцы повернули вспять.

Случай этот послужил писателю сюжетом для «Кавказского пленника».

Во многих переделках побывал фейерверкер Толстой, многое видел, пережил, не однажды его жизнь висела на волоске. Однако он с достоинством перенёс все тяготы боевой армейской жизни, заслужил право быть награждённым Георгиевским крестом. Но нашлись завистники, которые отложили представление в долгий ящик.

В январе 1854 года Льва Николаевича наконец произвели в офицеры. По существовавшему правилу это позволяло принять отставку, и он не замедлил этим воспользоваться.

В России появился большой писатель, многие произведения которого были навеяны Кавказской войной, сражениями в неистовой Чечне.

Ермолов повелевает

Прочитав письмо, майор Павел Швецов тяжко вздохнул, рука сама собой потянулась к табакерке. Письмо прислала из далёкой России мать. Она с нескрываемой печалью сообщала о смерти нынешней весной мужа, отца Павла, с которым прожила без малого полвека, о его похоронах. До последней минуты ожидали Павла: не появится ли? Успеет ли бросить в могилу горсть земли? Не дождались.

Мать жаловалась, что стала совсем никудышной, и очень просила приехать, чтобы повидаться. Упрекала: старший сын Василий был, а ведь он тоже живёт не в ближнем краю, до Кизляра не рукой подать.

Павел Швецов служил в Грузинском гренадерском полку Кавказского корпуса. Батальон, которым он командовал, располагался в небольшом, но шумном и беспокойном местечке. Занятый нескончаемыми делами, командир третий год не имел положенного отпуска. Полковой начальник не однажды обещал вручить подорожную, но каждый раз что-либо мешало. Но в нынешнюю зиму, узнав про письмо, вдруг вызвал и приказал собираться в путь.

— Доберётесь до Тифлиса, а там по Грузинской дороге недалёк и Владикавказ.

Однако полковник не учёл, что в феврале дорога непроезжая, на ней лежат саженные сугробы. Оставался лишь путь через Дербент, Кизляр, Астрахань.

«Ну что ж! В Кизляре увижусь с братом Василием», — не пал духом Швецов и поспешил послать ему письмо с предупреждением о своим приезде. Тот служил в Кизляре полицмейстером.

Не теряя времени, Швецов отправился в путь и уже 5 февраля 1816 года прибыл в Казиюрт — небольшое местечко на реке Сулак. До Кизляра оставалось вёрст сорок. «Завтра к вечеру и доберусь», — рассчитал майор и направился к начальнику укрепления просить конвой для сопровождения.

Ехать без охраны было небезопасно. На дорогах «баловались» бандиты. Они не только грабили, но и крали людей, потом требовали за них выкуп, а то и продавали в соседние ханства либо в Персию или Турцию.

Едва Швецов заговорил о конвое, как штабс-капитан всплеснул руками:

   — И не проси, господин майор! В укреплении всего одна пехотная рота да два десятка казаков. Они никак не предназначены для охраны. За безопасность отвечают владельцы земель, по которым проложена дорога. Придётся ждать оказии.

   — Дак пойми же, капитан, меня в Кизляре брат ждёт! Он там служит полицмейстером. Неужто незнаком?