Битники. Великий отказ, или Путешествие в поисках Америки - [64]
Отсюда: «Точка зрения, согласно которой система живет структурным неравновесием и нищетой, а ее логика не конъюнктурно, а структурно в целом амбивалентна: система поддерживается, только производя богатство и бедность, производя столько же неудовлетворения, сколько и удовлетворения, столько же вреда, сколько и прогресса. Ее единственная логика заключается в самосохранении, и в этом смысле ее стратегия состоит в удержании человеческого общества в неустойчивом положении, в постоянном дефиците. Известно, что система традиционно и мощно помогает себе войной, чтобы выжить и восстановиться. Сегодня механизмы и функции войны интегрированы в экономическую систему и в механизмы повседневной жизни»[172]. Одинаково демократичны богатство и бедность, расточительность и бережливость, зло и добро – потому что они являются полюсами, одинаково необходимыми для работы всей системы в целом. Равенство – это системная, а не знаковая категория, ибо система и есть тождество (равенство) своих элементов, а сами элементы, сами знаки определяются исключительно через различия внутри самотождественной системы. Здесь нет никакого дуализма, но правит бал «искренняя» солидарность.
В обществе потребления, как уже отмечалось, живет не привычный классический индивид, но какая-то более сложная его модификация – homo consumans, как его называет Бодрийяр. Это знаковый человек, настоящий информационный джанки, который питает себя уже не кислородом, но средствами массовой информации. СМИ – настоящая знаковая машина, ибо единственная их цель – превращение любого события в знак (одно дело ДТП, другое – рассказ о нем в СМИ): «Суть средств массовой информации, следовательно, такова: их функция состоит в нейтрализации живого, уникального, событийного характера мира, в замене многообразной вселенной средствами информации, гомогенными друг другу в качестве таковых, обозначающих друг друга и отсылающих один к другому. В крайнем случае они становятся взаимным содержанием друг друга – и в этом тоталитарное «послание» общества потребления»[173].
Резюмируем вместе с Бодрийяром: «Как мы видели, логика потребления определяется как манипуляция знаками. В ней отсутствуют символические ценности созидания, символическое отношение внутреннего характера, она целиком ориентирована на внешнее. Предмет утрачивает свою объективную целесообразность, свою функцию, он становится частью более обширной комбинаторики, совокупности предметов, где его ценность относительна. С другой стороны, он утрачивает свой символический смысл, свой тысячелетний антропоморфный статус и имеет тенденцию исчерпаться в дискурсе коннотаций, в свою очередь соотнесенных друг с другом в рамках тоталитарной культурной системы, могущей интегрировать все значения, какое бы происхождение они ни имели»[174].
Теперь понятно, сколь мало общего имеет та модель общества и мира, о которой писал Бодрийяр, с тем миром, который склонен представлять себе наивный реализм. Точнее, этот реализм потому и является наивным, что он дает символической общественной системе обмануть себя: пока он верит, что имеет дело с вещами и телами, система вписывает его в свой знаковый порядок на правах очередной дифференциации, скажем, реального и виртуального. Так система проглатывает своих доморощенных критиков и ставит все их труды себе же на службу. В этой системе у индивида остается только одна потребность – потребность потреблять, которая, далее ветвясь и различаясь, создает бесконечное множество симулякров «естественных» потребностей, которые создают для индивидов ладно скроенную иллюзию того, что они по-прежнему располагаются в порядке воображаемого «реального». Целый мир неистовых джанки, жадно потребляющих само потребление!
Однако главная новость, которая должна заинтересовать нас в этой связи – это радикальный отход от тела к знаку. В то же время мы настаивали на том, что главный герой в романах Берроуза – это собственно тело, и именно тело есть тотальный субъект-объект того театра страдания и зависимости, который действует в этих романах. Если верно, что джанк есть метафора всякой телесной зависимости, то в каком отношении может находится джанк к миру общества потребления, в котором тела, как кажется, заменены знаками?
