Битая карта абвера - [49]

Тишину буквально взорвало. Улитин заговорил быстро, пытаясь доказать, что успехи Колчака еще не являются убедительным поводом для начала восстания. Начальник штаба возражал ему. Эсер, брызгая слюной, набросился на Силина, обвиняя его в узости мышления и недальновидности.

— Господа, — вмешался в их спор Петров. — Начинать задуманное с сомнений и нерешительности — значит заранее погубить дело.

— Объединяться рано! Н-да, рано! Нужно еще выждать. Начав восстание объединенными силами в тылу красных... э-э... привлечем к себе этим крупные силы. И что тогда? — эсер с вызовом обвел взглядом присутствующих.

— А ты шибко не пугай! — глухо буркнул средних лет мужчина, на груди которого лопатой лежала тщательно расчесанная рыжая борода. Он часто облизывал губы, словно его мучила жажда.

— Я...э-э... милостивый государь, не пугаю. Особенно тебя, Алымов. — И обратился к остальным руководителям банды: — Э-э... господа, нас поддерживают крестьяне. Они недовольны продразверсткой. Н-да, они недовольны большевиками. А это, господа, много значит! Мы держава мужицкая. Да, да, мужицкая! Большевики долго на пролетариях не продержатся.

— Ты опять за свое! — нахмурив брови, бросил Силин.

— Да, Михаил Борисович, за свое. Э-э... нужно выждать время. Восстание еще не назрело, а значит — нет смысла объединяться. Н-да, не время еще.

В это время в горницу вошел долговязый мужчина с изможденным лицом и словно приклеенной бородкой клинышком. Вокруг шеи — поношенный шарф. Он кивнул головой и сел верхом на стул.

— Козел, — нагнувшись к Петрову, тихо произнес начальник штаба. — Анархист.

При появлении анархиста Бахарев еще больше нахмурился и впился взглядом в его лицо.

— Встать! — властно бросил он. — От своей вольницы не можешь отойти? Почему опоздал?

Козел нехотя поднялся, засунув руки в карманы брюк.

— А что, я не свободный гражданин свободной России? — с вызовом огрызнулся он густым басом.

Он и впрямь напоминал бодливого козла: во время ответа дергал головой, выставив вперед бородку-клинышек. Сдерживая улыбку, Петров подумал, что если фамилия анархиста Козел, а не кличка, то она полностью соответствует его характеру и внешнему виду.

А тот, широко расставив ноги и наклонив голову, пристально смотрел на главаря. Вдруг он выдернул руку из кармана брюк. Один из близнецов подался вперед, выхватив из кобуры револьвер. Видимо, он знал несдержанный характер Козла. Но увидев, что в руках анархиста ничего не было, опустил оружие. Беспокойство телохранителя вызвало у Козла кривую ухмылку. Он поправил сбившийся в сторону шарф и процедил:

— Занят был. Кончал допрос.

Не ожидая разрешения, снова оседлал стул, продолжая с независимым видом слушать эсера, который доказывал, что не время объединяться и что наиболее эффективная форма борьбы с большевиками на данном этапе та, которую избрала банда. Петров понимал, что настойчивость Улитина может поколебать Бахарева и тогда операция будет сорвана, но неожиданно ему на помощь пришел Силин. Он тихо, но так, чтобы слышали все, сказал:

— Нас, в основном, поддерживает только зажиточное крестьянство, бедняки за большевиков, а только на зажиточных полагаться не следует.

— Так он хлопочет только о себе! — Козел исподлобья посмотрел на Улитина. — Нужно объединяться. Время поспело.

Эсер взглянул на главаря, надеясь по его реакции узнать, к какой чаше весов тот склоняется. Но лицо Бахарева было непроницаемо. И Улитин в запальчивости бросил:

— Козел, э-э-э, никогда рассудительностью не отличался. Что можно ожидать от таких политиков, как ты?

— Отдышись! — пренебрежительно начал анархист. — Брось дурочку валять! Дело говорят — пора! Иначе краснопузые выпустят нам кишки. А тебя, Улитин, прикончат первого! Да и я могу пришлепнуть!

Эсер бросился к Козлу, который резко встал и опрокинул стул.

— Кого? Меня? Старого боевика, которого ценил сам Борис Викторович Савинков?

— Замолчи, не то духа лишу! — гремел анархист.

— Окстись, паря! — Алымов схватил эсера за руку.

Улитин с надеждой оглянулся на Бахарева, но тот продолжал спокойно сидеть за столом, устремив взгляд на скатерть.

Э, господин подполковник, усмехнулся про себя Петров, да ты, никак, привык к стычкам помощников! Прав был Пошкас, нужно использовать эти распри в наших интересах.

Бахарев спокойно отнесся к их перепалке, потому что их мнение для него ничего не значило. Что ж, продолжал рассуждать Петров, будем воздействовать на него лично. И обратился с вопросом к Улитину:

— Что противоречит в предложении штаба восстания позиции ЦК эсеров?

Тот хмыкнул, но ничего не сказал. Легкий шумок пробежал среди собравшихся.

Глядя в упор на эсера, Петров продолжил:

— По-вашему, выходит, что для свержения большевиков и активной помощи адмиралу Колчаку достаточно местного террора такой боевой и организованной силы, как ваш отряд? — и укоризненно покачал головой. — Предположим, вы уничтожите еще десяток-другой комбедовцев, несколько продотрядов, порубите чоновцев. А дальше что?

— Чернь нужно держать не только в повиновении, но и в страхе! — взвизгнул Улитин.

— Во баит! — одобрительно поддержал его Алымов.

— А чего вы добились местными операциями? Свергли советскую власть в уезде? — Петров вопросительно посмотрел на сидевших. — Господа, мы только упускаем время. И чем больше будем его упускать, тем меньше остается у нас шансов на успех.