Битая карта абвера - [50]
Алымов наклонился к главарю и что-то сказал. Тот ничего не ответил, только еще ниже наклонил голову. Пальцы его рук нервно комкали скатерть.
— Адмирал Колчак прорвал фронт, — говорил Петров. — Поэтому нам нужно объединиться и общими силами под командованием господина подполковника, — он умышленно сделал акцент на звании главаря, что вызвало гул одобрения, — нанести ощутимые удары по тылам красных. Нашу задачу облегчит то, что большевики вынуждены сейчас бросить большинство воинских частей на фронт. В городах остались ослабленные, плохо вооруженные гарнизоны. А у нас там много сочувствующих. Они ждут нас.
По реакции присутствовавших можно было понять, что перелом наступил, хотя Бахарев по-прежнему молчал.
Осторожный, подлец, подумал о нем Петров. Увидев горящие глаза Алымова и других участников сборища, пришел к мысли подогреть их бандитские настроения.
— От верных людей штабу известно, что на железнодорожной станции стоят эшелоны с зерном, мануфактурой. Повстанцы смогут вознаградить себя за мужество.
Вскочил Козел и стал убеждать всех рассуждениями о жестокости бытия и очищении кровью, оправдывая этим предстоящие действия бандитов в тылу Красной Армии.
— Правильно! — поддержал его Силин. — Нужно объединяться. Рисковать, так рисковать. Пусть враг захлебнется в собственной крови!
Бахарев мельком взглянул на посланца Елизаветинского и вновь потупился. Видимо, что-то безотчетное тревожило его. Оторвав взгляд от стола, сказал:
— Благодарю всех за советы. Я подумаю. На сегодня все свободны.
Прошло несколько дней, в том числе и день, назначенный «штабом» для встречи с Елизаветинским, а Бахарев молчал. Не доверяет, думал Петров. Но есть еще запасная дата, стал успокаивать себя. Время, проведенное в банде, позволило ему нащупать уязвимые места во взаимоотношениях главарей.
Забылся Петров перед рассветом. Проснулся с головной болью. Вышел в горницу и увидел стоявшую у окна любовницу Бахарева Марию. Ее руки нервно подрагивали. Петров тоже посмотрел во двор. Близнецы вели к сараю женщину. Ее русая коса билась о спину в такт шагов. Она упиралась, но силы были неравными.
Не разжимая губ, Мария процедила:
— Видел? — ее брови с вызовом взметнулись, на лице проступили красные пятна. — Это жена пойманного чекиста.
Петров внутренне содрогнулся. А Мария, громко стукнув дверью, вышла из горницы.
Он продолжал смотреть в окно, В сарай заходили и выходили бандиты. Через некоторое время близнецы выволокли женщину из сарая. Без посторонней помощи она не могла идти. Разорванный подол платья оголял ноги. Братья посадили ее у стены. Она подняла голову, но тут же бессильно опустила на грудь. Один из них отошел на несколько шагов, вытащил револьвер и выстрелил. Женщина несколько раз конвульсивно дернулась и затихла.
В горницу вошел Силин. На его щербатом лице блуждала улыбка.
— Что сидите затворником? — простуженным голосом спросил он. — Пошли во двор, подполковник приглашает.
Их ждали Бахарев и Алымов. Все вместе пошли по лагерю. Встретили двух бандитов, которые несли сбитые накрест грубо отесанные доски. Петров вопросительно посмотрел вначале на главаря, затем на Алымова.
— Дык, чеку кончать будем, — обронил тот, как о чем-то привычном.
Бахарев взял Петрова за локоть, и они подошли к месту казни, где собралась вся банда. Из пристройки близнецы вывели молодого мужчину. Темная косоворотка была разорвана. На лице кровоподтеки. Босыми ногами он неуверенно ступал по снегу. Бросилось в глаза молодое лицо чекиста, а рот старческий, губы провалились. Он заметил у сарая убитую жену, замотал головой, издав нечленораздельные звуки. Братья крепко схватили его за руки, вывернули за спину.
— Не играйте в обходительность! — зло бросил близнецам Козел, появившийся на крыльце пристройки. С кривой ухмылкой, выставив вперед бородку, объяснил: — Язык и зубы вырвали, потому что молчал.
Близнецы положили чекиста на крестовину лицом вниз, веревками привязали руки и ноги.
Алымов взял у одного из близнецов топор, попробовал пальцем лезвие и подошел к жертве. Резкий взмах руки, громкий с присвистом выдох, и топор опустился на правую руку жертвы. Боясь запачкаться кровью, палач отступил на несколько шагов.
Страх расползся по всему телу Петрова, захотелось закрыть глаза и думать, что это только кошмарный сон. А что мне они уготовили бы? — сцепил он зубы.
Бахарев стоял в напряжении, лицо его побледнело. Алымов из-под насупленных бровей посмотрел на него. Главарь сделал рукой жест, и палач отрубил чекисту голову, оборвав его стоны.
Наступила зловещая тишина. Бахарев подтолкнул Петрова плечом, и они пошли к дому.
— Когда гремит оружие, законы молчат, — глухим голосом сказал Бахарев, глядя себе под ноги. После паузы продолжил: — Так нужно. Этих, — он кивнул головой в сторону стоявших бандитов, — нужно держать в повиновении и страхе.
В каморке Петров, не снимая полушубка, лег на кровать. Перед глазами стояла казнь чекиста. Много смертей он видел на войне, но бесчеловечная расправа над товарищем и его женой потрясла. Когда же всё кончится? — подумал он с горечью. Завтра наступит срок запасной даты, а Бахарев молчит. Впервые за эти дни он остро ощутил тоску по Вере. Как она там? Обещал вернуться через несколько дней, а прошло уже более двух недель.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.