Билет на удачу - [50]

– Это просто статьи, – отвечаю я, а сама думаю о Тедди, обо всем уже случившемся и о том, что это я – к лучшему или к худшему – положила начало происходящему.

Лео со вздохом откидывается на подушки.

– По-моему, мне просто необходимо мороженое.

– Уверен, что не хочешь…

– Мороженое! – твердо повторяет он, и я киваю.

Брат выпрыгивает из кровати, ловит мой устремленный на мобильный взгляд и вопросительно поднимает брови. Я робею.

– Пришло письмо из Стэнфорда.

– То самое?

– Я еще не открывала его. Не хватило духу сделать это в одиночестве. Но я не знала, в каком ты настроении.

– То есть из-за того, что я расстался со своим парнем, который ненавидит меня, и подал документы только в один университет, куда, скорее всего, не поступлю, и, вероятно, следующие четыре года буду жить в этой комнате, позволяя Тедди оплачивать наши гулянки…

– Стоп! – поднимаю я руку. – У тебя все будет хорошо. Не сомневайся.

– Ты не можешь знать это наверняка.

– Могу. Ты чудесный человек. И у тебя самое добрейшее сердце из всех знакомых мне людей. Что бы ни случилось, у тебя все будет хорошо.

– От кого это ты столько оптимизма нахваталась?

– От тебя.

– Не, скорее от Тедди.

Я смеюсь:

– Одно из двух, это точно.

– Ну! – Глядит Лео на мой мобильный, и я протягиваю ему телефон.

Зайдя в мой почтовый ящик, он смотрит мне в глаза, молча спрашивая разрешения. После моего кивка нажимает на иконку сообщения. Несколько долгих секунд его лицо остается совершенно непроницаемым, но потом улыбка касается его губ и глаз.

– Правда? – выдыхаю я.

– Правда, – широко улыбается Лео.

– Вау. – От накатившего на меня огромного облегчения подкашиваются ноги. Думая о маме, я смаргиваю выступившие на глазах слезы. Она бы мной гордилась. Они бы оба мной гордились. В такие моменты мне безумно жаль, что родители не могут сказать мне этого сами.

– Значит, едешь в Калифорнию. – Лео возвращает мне мой мобильный.

– Похоже на то, – отвечаю я, и мы на мгновение застываем, представляя, каково это – находиться в такой дали друг от друга, разделенные штатами, как когда-то давно, словно этих общих лет в Чикаго и не было.

– Думаю, нужно спуститься и рассказать остальным, – говорит Лео. – И, видимо, не только о Стэнфорде, но и о моих новостях.

– Можно тебя кое о чем спросить? – спрашиваю я, и он кивает. – Ты вообще собирался отсылать заявление в Мичиган?

Лео колеблется, на лице у него написаны сомнения.

– Да, – отвечает он и тут же передумывает: – Нет. Я не знаю. Наверное.

Я ожидала подобного ответа.

– Это, знаешь ли, не преступление.

– Что?

– Что твой разум не согласен с сердцем. Ты изо всех сил пытался убедить себя провести следующие четыре года в самом не подходящем Лео месте лишь для того, чтобы быть рядом с Максом. Это говорит о большой любви.

– Я куда более эгоистичен, чем ты описываешь меня. – Он указывает на дверь, завешанную распечатками его цифровых рисунков. – Мое сердце любит не только Макса, но и искусство. Вот в чем проблема. Поэтому оно и рвется на части.

– Когда-нибудь в твоем сердце наступит мир.

– В твоем наступил?

Не знаю, говорит ли Лео о Тедди или о том, что случилось с моими родителями. В любом случае ответ один:

– Пока еще нет.

28

Дядя Джейк с тетей Софией, уже одетые на работу, сидят в гостиной, пьют кофе и читают разные разделы «Чикаго Трибьюн». Они оба поднимают взгляды, когда мы с Лео появляемся в дверях.

– Что ты здесь делаешь?

– Живу. – Лео плюхается на второй диван и складывает руки на груди наподобие мумии.

Тетя София хмурится:

– Мы ждали тебя только на выходных. Что-то случилось?

– Да, – коротко отвечает Лео.

Он молчит, поэтому тетя с дядей поворачиваются ко мне. В их глазах куча вопросов, но я качаю головой. Дядя Джейк продолжает выжидающе смотреть на меня, а вот тетя София, видимо, понимает, в чем дело. Ее глаза расширяются, ладонь взлетает к губам.

– Где Тедди? – спрашиваю я, поскольку очевидно, что Лео не хочет говорить о Максе. По крайней мере, пока.

– В Мексике? – озадачивается дядя Джейк.

– Нет, он тоже вернулся раньше. Он спал сегодня ночью на этом диване.

– Это объясняет, почему все усыпано попкорном, – замечает дядя, смахивая крошки с диванной подушки, на которой ночью сидел Тедди.

– Лео. – Тетя София опускает чашку на кофейный столик и подается вперед. – У тебя все в порядке?

– Спроси лучше Элис о Стэнфорде, – не глядя на меня, отвечает брат.

И снова взгляды его родителей перемещаются на меня, затем возвращаются к Лео. Дядя с тетей будто наблюдают за медленно движущимся теннисным матчем.

– Меня взяли, – объясняю я и не успеваю ничего добавить.

Они оба вскакивают с дивана – дядя Джейк расплескивает кофе, у тети Софии слетают на пол очки – и стискивают меня в объятиях, громко выражая восторг. Я улыбаюсь, зажатая между ними.

– Это невероятно! – восклицает дядя Джейк, и тетя София энергично кивает, в ее глазах стоят слезы.

Лео встает с дивана и направляется в кухню – вероятно, за мороженым. Проходя мимо, он подмигивает мне.

– Я так горжусь тобой, – говорит тетя София. – И твои родители тоже бы гордились, ты сама это знаешь.

Я сглатываю вставший поперек горла ком:

– Спасибо.

– Отпразднуем это сегодня! – заявляет дядя Джейк. – Я приготовлю ужин.