Бихарская мозаика - [89]

В центре Джамшедпура, на пологом склоне горы, раскинулся большой парк, тоже принадлежащий TISCO. На фоне синих гор каскады фонтанов, бассейны с лотосами, прекрасный розарий, ухоженные газоны. Белые лодочки, скользящие по спокойному озеру, напоминали персидские сады, которые Моголы устраивали в предгорьях Гималаев. В самой высокой точке парка установлен памятник Джамшетджи Тате.

Возле кустов роз мы увидели старого садовника в белой мусульманской шапочке. Взглянув на нас, он сложил руки у груди и четко произнес:

— Намаете, сахиб!

От привычки старого садовника видеть в каждом европейце господина веяло колониальными временами. «Сахиб» означает «господин», а индийцев, которые умели писать по-английски, называли при англичанах «бабу». Теперь «бабу» стало формой обращения индийцев друг к другу.

В конторах представительств царила деловая атмосфера. Сотрудники этих офисов относятся к административно-технической элите, поэтому они живут в прекрасных особняках, ездят на японских «тойотах» и «датсунах». На работе они появляются в элегантных европейских костюмах, а не в национальных одеждах. Толстые затемненные стекла защищают их кабинеты от солнечных лучей. Мощные кондиционеры подают во все помещения прохладный ароматизированный воздух. Представители различных фирм, связанных с металлургией, солидно и неторопливо ведут деловые беседы. Производственные вопросы решаются здесь быстро. Лишь иногда при встрече хорошо знакомых людей разговор принимает неформальный характер — вспоминают общих знакомых, которые пошли на повышение и перебрались в главные офисы Бомбея и Дели, говорят о планах и перспективах на будущее. Кстати, именно тут, в деловых кулуарах Джамшедпура, Чиббар решил вопрос о переводе сына в калькуттское отделение «Индиан Оксиджен».

АЛЛАХАБАД

Знакомства и связи всегда и везде полезны, но особенно это чувствовалось в Индии, когда зачастую случайное знакомство на каком-нибудь совещании, приеме или в гостях совершенно меняло к нам отношение и даже помогало при решении сложных дел — проблемы разрешались в считанные минуты. То же самое произошло с нами и в Аллахабаде, городе, где нет представительства корпорации, так как там не найти не только металлургического завода, но и каких-либо предприятий тяжелой промышленности.

Аллахабад — древняя индусская Праяга — веками влечет к себе паломников. И хотя таинственный Сангам будоражит воображение многих туристов, попасть туда почти невозможно. Мы столкнулись с нежеланием снабдить нас туристической информацией, проспектами или помочь забронировать гостиницу. Сотрудник турбюро в гостинице «Ашока», где мы жили в Варанаси, всегда приветливый и любезный молодой человек, который помог заказать гида на раннее утро при поездке на гхаты у берега Ганга и охотно снабжал нас буклетами по разным городам, часами готовый болтать на любые темы, при расспросах об Аллахабаде изменился в лице и сдержанно ответил, что смотреть там нечего, а буклетов у него нет.

— А Сангам? — поинтересовались мы.

— Ничего интересного, — отрезал он.

Так же, без энтузиазма, отнеслись к нашим расспросам и служащие других туристических фирм. Нам удалось лишь выяснить адрес бюро в Аллахабаде.

Когда мы свернули с дороги Нагпур — Варанаси, мы оказались на участке, где шел ремонт. Машину затрясло, и кабину заполнили клубы красной пыли. Мы подумали, что, может быть, сотрудник турбюро был прав и ехать сюда не следовало. Наконец машина выбралась на огромный двухъярусный мост, соединяющий берега Ганга. По нижнему ярусу двигались машины, а по верхнему громыхал, подавая сигналы, длинный товарный поезд. Видимо, мост — наследство от британского владычества. Его строили, как и большинство других мостов, с большими трудностями, так как в некоторых местах опоры приходилось вгонять метров на тридцать в дно реки, а здесь, принимая во внимание капризный характер Ганга, наверное, еще глубже. Весь переезд через мост машина тянулась за военным грузовиком. В кузове сидели солдаты, одетые в обычную темно-зеленую форму, но на голове у них были затейливые цветные тюрбаны. Они с любопытством разглядывали нас. Как потом выяснилось, военных тут много, а европейцев, в отличие от Варанаси, можно встретить довольно редко.

Вдали, на изгибе реки, виднелся массивный форт, построенный во времена Акбара. Дорога к центру проходила через старую часть города, Чоук, где узкие улочки были заполнены людьми, а в воздухе висел густой аромат от уличных жаровен. Сигналы автомашин тонули в разноголосых призывах торговцев овощами и фруктами. Стены старинных домов были покрыты плесенью, даже жаркое солнце не могло с ней справиться в узких лабиринтах улиц.

При въезде в город наши злоключения не кончились — по указанному адресу в огромном комплексе зданий размещалось много различных учреждений правительства штата, но туристического бюро не было. После долгих поисков мы все же вынуждены были вернуться обратно, так как в том районе располагались если не все, то, во всяком случае, большинство учреждении города. Мы долго бродили по длинным коридорам, переходя от одного просторного помещения к другому. Чиновники задавали один и тот же вопрос о том, кто мы, но никто толком не знал, где находится туристическое бюро. Неожиданно нам повезло — в офис вошел какой-то важный начальник. Узнав, что мы ищем, он пригласил нас в свой кабинет, вызвал посыльного, заказал чай и стал по телефону выяснять местонахождение необходимого нам бюро. Действительно, до недавнего времени оно размещалось здесь, но затем переехало в другое здание, и его адрес еще мало кто знает, так что неудивительно, что нам пришлось поездить. Он вышел вместе с нами на улицу и подробно объяснил водителю, куда ехать.