Безумно счастливые. Часть 2. Продолжение невероятно смешных рассказов о нашей обычной жизни - [27]

Итак, я безумная, как лиса, которая на самом деле тронулась головой. Это самая опасная лисья разновидность.

Виктор:

– Мне кажется, ты меня не слушаешь.

А потом он сказал что-то еще, но я этого не услышала, потому что слишком злилась на него за его обвинения в мой адрес. Нет, ну вы только послушайте этого парня! А потом я поняла, что он замолчал и ждет моего ответа, и я сделал вывод, что он, должно быть, извинился, поэтому сказала:

Я:

– Я тебя прощаю. Но впредь чтоб такого больше не повторялось.

Но он продолжил на меня ругаться, наверное, потому, что не привык к подобной милости. Он, казалось, был в замешательстве, а это, согласно моему опыту, всегда заставляет мужчин злиться на самих себя.

Некоторые мужчины – словно спящие вулканы, в любую секунду готовые к извержению накопившейся злости, а также к семяизвержению в самых неподходящих местах без малейшего предупреждения. К тому же мужчины зачастую черствые. В переносном смысле слова, конечно. Потому что если бы из них действительно извергалось что-то черствое, то это бы, наверное, представляло определенный риск для здоровья, и, вероятно, именно так и распространялась в свое время чума.

Кстати, изначально я хотела сказать, что спокойные на вид мужчины легко выходят из себя (Простите. Эта метафора немного вышла из-под моего контроля. Я бы все исправила, но для чего тогда нужны редакторы.)

Победитель: Все, кроме моего редактора. А также лисы, потому что никто не знает, какого черта с ними творится, поэтому никто не ждет от них чего-то особенного. Везучие маленькие засранцы.

То, что мне доводилось говорить во время неловкой тишины

Когда я работала в службе управления персоналом, мы применяли одну методику, чтобы заставить признаться людей в том, по поводу чего они однажды облажались, и она была настолько эффективной, что люди частенько сознавались в том, чего они, вероятно, и вовсе никогда не делали.

Происходило все примерно следующим образом.

Ты приглашаешь человека зайти, усаживаешь его напротив и выжидательно смотришь на него, заставляя себя не произносить ни слова. Большинство людей, не являющихся социопатами, плохо справляются с неловкой тишиной и наполняют такие паузы разоблачительными деталями по поводу того, по какому вопросу, как им кажется, их пригласила служба управления персоналом. Не знаю, есть ли у этой методики свое название, но лично я называла ее «Мысленно целоваться с Аланом Рикманом», потому что именно этим я обычно занимаюсь в моменты любого неловкого молчания.

Как бы то ни было, мы с Аланом Рикманом раскрыли немало глухарей в отделе кадров.

Точно такую же методику используют детективы при расследовании убийств и некоторые психотерапевты, между прочим, включая моего. Подозреваю, она пытается с помощью этой техники заставить меня признать какие-то подавленные воспоминания или случаи насилия из прошлого, но у меня не в порядке с головой от природы, так что вместо этого я просто в хаотичном порядке выдаю всякую ересь, которая только служит очередным доказательством того, что я попала в кабинет психотерапевта вовсе не по ошибке.

Что мне случалось говорить своему психотерапевту после непродолжительных неловких пауз:

«На этой неделе мне снова захотелось сорвать с себя одежду и лечь голышом прямо на улице. Это какая-то болезнь? Потому что мне кажется, что да».

* * *

«Я ощущаю вкус своими глазами. В смысле, вкус таких штук, как мазь для глаз. Я не пробую глазными яблоками обычную пищу. Это было бы безумием. Но, наверное, я бы почувствовала вкус, если бы захотела это попробовать. Черт. Какая ужасная суперспособность».

* * *

«Мне нужно найти опытного поджигателя. Не то чтобы мне хотелось что-то сжечь прямо сейчас. Просто было бы неплохо знать, что у меня есть такая возможность. Мне нужен поджигатель по вызову. Уверена, это совершенно легально до тех пор, пока я им не воспользуюсь».

* * *

«Вчера я обнаружила, что Обамы на самом деле нет в Твиттере. Честно говоря, я чувствую себя обманутой. Это как с Клинтоном, когда он трахал Монику сигарой. Только еще хуже».

* * *

«Мои основные мысли во время праздников: «Зарезать. Зарезать. Зарезать. Убежать».

* * *

«Я ненавижу всех, кто ни разу не рассказывал мне про закусочную “House of Pies”».

* * *

«Всю прошлую ночь я вытирала девятилетнюю блевотину. В смысле, это была блевотина девятилетней девочки, а не блевотина, которой уже девять лет. Я не настолько плохая хозяйка».

* * *

Сегодня один из тех редких дней, когда я люблю людей и все те изумительные чудеса, на которые они способны, но если кто-то посмеет подпортить мое настроение, то я пырну его прямо в лицо».

* * *

«Виктор ненавидит Рождество. Он говорит, что рождественским вертепам[39] не хватает самураев».

* * *

«Вчера вечером я закончила читать Библию. Осторожно, спойлер: Иисус не выжил. Хотя, если задуматься, может, и выжил. Возможно, я все-таки не дочитала до конца. В свою защиту могу сказать, что там началась полная тягомотина. Честно говоря, я так ее и не осилила. Но, полагаю, формально, Иисус не умер. Он просто разыграл свою смерть. Либо ему это все приснилось. Это все какая-то запутанная история, потому что Иисус умер в качестве расплаты за наши грехи, однако Бог не принял его смерти, значит, получается, что наши грехи остались непогашенными? Типа, как мои штрафы за парковку? Кому-то подобные мысли кажутся богохульством, но я думаю, что Иисус был бы от них в восторге. К тому же мы могли бы поболтать о том, как это ужасно, когда твой день рождения так близко к Рождеству».