Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии - [51]

Воскрешение дореволюционной семьи

Родившийся в 1941 году Валерий Бабкин, химический промышленник и коллекционер произведений искусства, воспитывался одной матерью — его отец, военный летчик, погиб в бою. Бабкин сделал успешную карьеру задолго до краха советского строя, став генеральным директором крупного производственного объединения «Аммофос». После приватизации он сумел превратить все тридцать находившихся под его контролем заводов из отсталых и убыточных в процветающие предприятия[242]. (Позже этот гигантский производитель фосфорных удобрений был приобретен миллиардером Андреем Гурьевым, владельцем имения Witanhurst в лондонском районе Хайгейт, второй по величине частной резиденции в Лондоне после Букингемского дворца.)

Бабкин рассказывал, что в детстве мать ничего не говорила ему о семейном прошлом, опасаясь, что мальчик может сболтнуть лишнего «не тем» людям. Но по мере того как Бабкин становился публичной фигурой, незнание истории семьи время от времени ставило его в неловкое положение. При Горбачеве он был избран народным депутатом, при Ельцине — депутатом Государственной думы, где стал одним из организаторов фракции промышленников, которая активно поддерживала политику молодых реформаторов Егора Гайдара и Анатолия Чубайса. «Меня слушала вся страна, и я нес правду каждому», — похвастался он.

После краха советского строя, когда интерес к собственной родословной перестал быть опасным, предприимчивые историки, едва сводившие концы с концами на нищенской зарплате университетских преподавателей, организовали агентства, предлагавшие состоятельным клиентам услуги по составлению генеалогического древа и исследованию семейных корней. Бабкин обратился в одно из таких агентств и выяснил, что его предки принадлежали к старинному русскому дворянскому роду, хотя со временем и обнищавшему.

Мой предок служил в Измайловском полку при императрице Елизавете [правившей с 1741 по 1762 год]. В знак благодарности за верную службу она пожаловала всему полку дворянство. Мы тогда получили собственный герб. Но он был дворянином еще до этого. Со стороны бабушки также были благородные корни. Моя прабабка была замужем за дворянином.

В жизни Бабкина как инженера-химика гуманитарные науки занимали второстепенное место, о чем он как любитель искусства теперь сожалеет. Он считает это своим упущением, поскольку многие члены его семьи прославились на том или ином гуманитарном поприще:

В нашей семье были учителя, ученые, художники… Среди наших предков есть некий генерал Колабин, который основал первое русское поселение в Америке. Он был известным мореплавателем и ученым.

Бабкин явно гордится тем, что в их семейном клане столько «достойных людей». «Без сомнения, они передали мне определенный генетический код, — убежденно говорит он. И после небольшой паузы добавляет: — Да, чуть не забыл о самом важном: драматург Виктор Розов — тоже наш родственник».

Виктор Розов родился незадолго до революции 1917 года. В 1930 году его не приняли в московский институт, и он пошел работать. Но во время Второй мировой войны, когда возникла острая потребность в писателях-пропагандистах, он получил возможность поставить свой литературный талант на службу государству. После войны его пьесы стали хитами в московских театрах. По некоторым были сняты культовые фильмы, самый известный из них — «Летят журавли» (1957).

Упоминание имени Розова распространяет на Бабкина тень искомой им славы. В свободное время бизнесмен занимается искусством и гуманитарным образованием в попытке наверстать упущенное. Он собирает коллекцию работ голландских художников, а также владеет арт-галереей в Москве и фондом изобразительного искусства в швейцарском Монтрё. Что касается его интереса к семейной истории, то это увлечение полностью укладывается в русло постсоветских трендов, когда сначала было модным украшать свою родословную голубой кровью, а с 2000-х годов дополнять — если не заменять — аристократических предков предками из числа советских интеллигентов.

Впрочем, многие представители российской элиты до сих пор предпочитают подчеркивать свою аристократическую генеалогию. Я встретилась с Татьяной, женой состоятельного бизнесмена, субботним вечером поздней весной. Она несколько раз отменяла интервью, пока в конце концов не предложила встретиться где-нибудь рядом с ее домом. Ее водитель забрал меня у станции метро «Парк Победы» и довольно быстро, по свободному от машин шоссе, проходящему через живописные леса, доставил на Рублевку. Конечным пунктом назначения оказался элитный ресторан, оформленный в «дачном» стиле.

Татьяна уже ждала меня за столиком в углу. В первый раз мы встретились с ней на вечеринке, где она была в шикарном наряде. Но сейчас 38-летняя брюнетка, которая не преминула подчеркнуть, что в ее круг общения входят все сливки московского общества, была одета в мешковатые джинсы и выцветшую полосатую рубашку. Мы коротко поговорили о бизнесе ее мужа, о бутике, который она открыла на его деньги, и о материнстве (которое она поначалу любила, но потом быстро к нему охладела). Но когда я спросила о семье мужа, то поняла, что затронула ее любимую тему.