Безопасный жалобщик - [34]

Один умудренный практикой деятель говорил мне однажды: «Иному откажешь — он на тебя «телегу» в вышестоящие организации. Так я ему вместо отказа — обещание. Пусть потом жалуется на невыполнение… Обещанного три года ждут, поясню я в случае чего. А при неблагоприятно сложившихся условиях, скажу, и все девять!»

А как же быть, спросил я его, с другой народной мудростью, с той, насчет слова, не давши которое нужно крепиться, а давши… и так далее. А это, ответил он, мудрость тоже хорошая. Но в нашем учреждении мы применяем ее в основном при проверке выполнения социалистических обязательств.

А ведь от обязательств, тем более социалистических, до социалистической обязательности, советской деловитости и четкости идти совсем недалеко. Это буквально рядом. И чем скорее мы пройдем этот путь на своих здоровых ногах, тем лучше. Хорошо бы, конечно, пройти его быстрее, чем шел к осуществлению своей цели на больных ногах председатель сельсовета Петраков.

СРЕДИ ЛИП

Хозяйственное управление Министерства угольной промышленности СССР искало подходящее место для подмосковной базы отдыха. Работники управления, которым было поручено это дело, внимательно обследовали восточное, северное, западное и южное направления вокруг столицы и определили, что лучшего места, чем старинная усадьба в селе Телятьево Серпуховского района, им не сыскать. До недавнего времени в усадьбе размещалась средняя школа, но теперь помещение освободилось.

Правда, знающие люди сказали, что история данной усадьбы связана с именем писателя Соллогуба и что при перестройке под здравницу это может вызвать определенные трудности.

После этого одному из работников хозяйственного управления, который славился в кругу коллег как знаток отечественной литературы, было поручено разобраться во всем, что касается Соллогуба. Знаток покопался в Краткой литературной энциклопедии и несколько озадачил руководство управления сообщением, что Соллогубов в истории литературы известно три. Один, дескать, звался Федором, был известен как поэт-символист, умер в конце двадцатых годов нашего времени в Ленинграде и вообще писался через одно «л». Другой был тоже Федор, но граф и, хотя писался через два «л», стихами только баловался, отдавая предпочтение живописи. Третий — тоже через два «л» — Федором не был, но графом все же был, звался Владимиром Александровичем, был знаком с Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем, а его повесть «Тарантас» положительно оценивалась Белинским.

— Белинский — это очень серьезно, — помрачнел начальник хозяйственного управления. — Чует мое сердце, что Телятьево принадлежало именно этому Соллогубу. Хорошо бы тематически объединить название какого-нибудь его произведения с производственным профилем нашего министерства.

Сердце хозяйственника чуяло святую правду. Усадьба действительно принадлежала известному русскому писателю Владимиру Александровичу Соллогубу. Настораживало и то, что список его произведений, доложенный руководству управления, оказался весьма далек от проблем угледобычи. Ни «Три жениха», ни «Два студента», ни «Лев», ни «Медведь», ни знаменитый «Тарантас» не содержали производственной изюминки, позволявшей провести ощутимую параллель между творчеством прежнего хозяина усадьбы и отдыхом новых.

— Да, это вам не «Жерминаль» Эмиля Золя, — вздыхали работники хозуправления. — Этот «Тарантас» годится в лучшем случае для автомобильного транспорта, да и то не очень.

— А может… — задумчиво сказал знаток литературы. — Может, нам в какой-то мере пригодятся стихи того, другого Сологуба, который через одно «л»? Помните? — вежливо спросил он и продекламировал:

Ветер тучи носит,

Носит вихри пыли.

Сердце сказки просит

И не хочет были.

Стихов, правда, никто не помнил. «Но насчет сказки — это хорошо, — подумал начальник хозу, — насчет сказки — это прекрасно!»

Вскоре он направил в производственное бюро по охране и реставрации памятников культуры Московской области официальное письмо, в котором от имени министерства обещал в случае передачи Телятьева под дом отдыха отремонтировать все постройки комплекса и в дальнейшем сохранять их как памятники культуры. Такое же обязательство содержалось и в охранно-арендном договоре, охотно подписанном хозуправлением.

На этих основах и было принято решение исполкома Мособлсовета «О передаче на баланс Министерству угольной промышленности СССР усадебно-паркового комплекса писателя Соллогуба».

— Вот и хорошо! — радовались в министерстве, получив упомянутое решение. — Вот и замечетельно! Теперь мы должны убедить исполком и органы охраны памятников культуры в серьезности наших благих намерений и лишь потом заняться настоящим делом.

Очередное письмо хозуправления в производственное бюро по охране и реставрации памятников культуры было кратким, как приветственный возглас друга, и смирным, как ручной слон:

«Хозяйственное управление Минуглепрома СССР просит дать разрешение на вырубку семи лип, попадающих под строительство спального корпуса в б. усадьбе Соллогуба».

— Этим людям можно доверять! — сказали в бюро по охране и реставрации памятников. — Если уж они не решаются самовольно срубить липы, можно представить себе, как любовно они реставрируют и сохранят главный дом.