Безопасный жалобщик - [33]

Ох, уж это вранье самим себе! Сколько издержек, моральных и материальных, оно нам стоит. Неужели, если завбазой отдыха действительно нужен, его нельзя по всем правилам внести в штатное расписание, привести в соответствие с трудовым законодательством, чтобы в случае чего уволить за истинные прегрешения завбазой, а не за мнимые проступки слесаря? А если он не нужен, взыскивать за эти игры под вуалью так строго, как только закон позволяет, чтобы другим неповадно было. Ведь иначе и завраться недолго.

ДРЕССИРОВАННЫЙ ВОРОБЕЙ

Председатель исполкома сельсовета Петраков в связи с болезнью ног стал проситься на пенсию.

Председатель исполкома райсовета Синицын выразил сердечное сочувствие и велел подавать мотивированное заявление. В ближайшие дни, сказал он, соберем сессию сельсовета и вынесем решение по всей форме.

Петраков поблагодарил Синицына за внимание и вздохнул наполовину с облегчением, а на другую половину — с грустью.

Подав свое заявление, Петраков стал готовиться к передаче дел. Но день шел за днем, неделя за неделей, а из района никаких указаний насчет созыва сессии не поступало.

Через месяц председатель сельсовета деликатно напомнил председателю райисполкома о своем заявлении.

— Как? — удивился Синицын. — Неужели вас до сих пор не освободили? Как нехорошо! И ноги небось болят по-прежнему?

— По-прежнему… — махнул рукой Петраков. — И даже пуще того.

— Как нехорошо, — повторил Синицын, тут же пригласил к себе в кабинет секретаря райисполкома Волкова и распорядился решить вопрос немедленно.

— Немедленно не получится, — честно признался секретарь, — но через неделю сессию сельсовета обязательно соберем. И по всей форме все решим.

Петраков поблагодарил за внимание и вздохнул наполовину с надеждой, а на другую половину — с сомнением.

Как показали ближайшие, а также весьма отдаленные события, вторая половина его вздоха оказалась значительно точнее первой.

Прошло семь недель, но из района не только не поступало никаких указаний насчет сессии, но перестала поступать и зарплата. Видно, в какой-то своей части заявление все же сработало, и из ведомости на зарплату председателя сельсовета исключили. Однако ввиду отсутствия решения сессии о его освобождении документы на пенсию в райсобес переданы не были. И потому Петраков застыл, как остановившийся маятник, между зарплатой и пенсией, целиком оторвавшись от первой и не дотянувшись до второй. Положение сложилось в известном смысле драматическое. Именно об этом Петраков тактично сообщил секретарю райисполкома в своем письме.

Через две недели Волков лично прибыл на квартиру к Петракову.

— Письмо ваше я получил, — сказал он, — и заботы ваши вполне разделяю. Сессию сельсовета мы соберем обязательно… дней через десять. А насчет зарплаты можете не беспокоиться: вам ее выплатят по день освобождения от работы.

— Спасибо! — сказал Петраков и вздохнул от полноты охвативших его разных чувств и предчувствий.

И оказался прав. Предчувствия его не обманули. Прошло четыре раза по десять дней. Сессия сельсовета по-прежнему не собиралась, зарплата Петракову упорно не шла. На его вежливое покашливание председатель Синицын отвечал полным взаимопониманием. Но только через шесть месяцев после подачи заявления об отставке Волков провел сессию сельсовета, которая освободила председателя.

Не подумайте, однако, что одновременно решился и вопрос о невыплаченной зарплате. По этому вопросу бывшему председателю пришлось вновь обращаться к Синицыну, который… адресовал его в народный суд, который… за неподведомственностью адресовал Петракова в облисполком, который… через полтора месяца после обращения к нему решил вопрос сугубо положительно. То есть именно так, как его с самого начала собирался решить председатель райисполкома.

Петраков поблагодарил руководство облисполкома за внимание и вздохнул наполовину с облегчением, а наполовину с досадой.

Разделим же с нашим героем эти чувства и поговорим об обязательности.

Как приятно быть отзывчивым человеком!

Как легко и просто не отказывать в тех случаях, когда отказать просто невозможно!

Как беззаботно брать на себя деловые и личные обязательства, если ты не особенно заботишься об их выполнении!

Как вообще легко жить на свете человеку, для которого слово не более чем дрессированный воробей: свистнул — и он снова за пазухой!

Обязательность начинается с пустяков — с точного соблюдения времени делового свидания, телефонного звонка, прихода в гости… Многие из нас уже завели себе внушительные «ежедневники», куда мы с деловитым видом, прилежно сопя, заносим предстоящие нам дела, точно расписывая их по дням недели и времени суток. Можно не сомневаться, что такие же записи делали в своих «ежедневниках» и Синицын с Волковым и что среди других многочисленных и сложных дел они записывали простое «дело» Петракова.

Но жизнь упорно подставляла им ножку. Оказывалось, что сделать запись и сделать дело — это далеко не одно и то же. Точно так же, как обещать и выполнить, распорядиться и проверить исполнение…

Необязательность — как школьник-двоечник. Она всегда находит себе оправдание: «не вышло», «не получилось», «помешали другие дела», «в конце концов, я же хотел…». Но поглядите, сколько мы теряем энергии, времени и сил на этом отсутствии внутренней дисциплины. Заставляем друг друга ждать, задеваем невниманием, подводим самих себя, плодим лишние поводы для жалоб… Но почему, скажите, почему инвалид Отечественной войны, достойный человек, народный избранник Петраков должен был более полугода обивать пороги по бесспорному вопросу? А если бы он даже не был инвалидом и не имел бы других преимуществ? Вопрос-то был все равно бесспорным, и Синицын с Волковым в первую же минуту готовы были решить его немедленно. Готовы были, но не решили. В том-то все и дело, что, обещая решить вопрос и даже занося его на скрижали своих деловых блокнотов, они не испытали чувства ответственности перед Петраковым, не боялись подвести его, не опасались поставить под удар свою деловую репутацию. А почему? А потому, что необязательность не считается еще пока у нас таким уж великим пороком. В лучшем случае ее относят к отрицательным чертам характера.