Без права на жизнь - [16]

— Вы откуда сбежали, молодой человек? — задал вопрос Олегу, темноволосый полковник.

— Приехал из Одессы, хочу учиться.

— Это похвально, Ваше желание и тяга к знаниям, — сказал председатель комиссии, полковник. — Если не секрет, расскажите нам всем, где вы ночевали? И почему такой неопрятный вид?

Олег стушевался и едва не сгорел от стыда. Опуская глаза, он увидел, во что превратился новенький костюм, и лаковые туфли.

— Молодой человек, если Вы собираетесь играть в молчанку, тогда в Суворовском училище Вам не место. Уходите.

Грозный тон полковника заставил всех остальных замолчать. Возникла пауза, смертельная пауза для Олега.

— Здесь ночевал, в кочегарке, — едва выдавил он три слова. И опуская голову, направился к двери.

— Я Вам не разрешал уходить.

Всё тот же суровый тон полковника заставил Олега остановиться и повернуться. Он уже думал о том, что скажет матери, и подбирал слова для оправданий.

— Военные подчиняются приказам старших по званию, — продолжил полковник. — Смотрите товарищи офицеры, и будущие курсанты на этого парня. Как Ваша фамилия?

— Стрельцов Олег.

— Смотрите на Стрельцова и берите пример. Кто ещё из вас согласился бы переночевать в котельной? Ради тяги к знаниям и военному делу. Ведь я прав, что Вы по-настоящему хотите поступить в училище? И это не блажь Ваших родителей.

— Очень хочу.

В тишине было слышно, как гудят мухи под потолком. Олег терпеливо ждал продолжения.

— Давайте свои документы, мы их проверим.

Это были самые мучительные десять минут в жизни Олега, пока комиссия изучала бумаги.

— Если члены комиссии возражать не будет тогда…

Он оглядел всех своих коллег, которые утвердительно кивали головами.

— Согласны ли Вы поступить с испытательным сроком, Стрельцов? На месяц?

— Согласен товарищ полковник.

— За время испытательного срока Вы должны сдать все экзамены, с отметкой «хорошо», не ниже. Если не сдадите, вернётесь в Одессу.

По лицу Олега можно было прочитать, что он на всё согласен, лишь бы остаться в училище. И в этот же вечер позвонил с почтового отделения в Одессу, и радостным голосом сообщил матери о своих успехах. Сдав вступительные экзамены, даже лучше, чем он сам предполагал, Олег был зачислен и начались суровые армейские будни. С трудом он привыкал к раннему подъёму, зарядке, учёбе. Первый год в училище Олегу показался бесконечно долгим и трудным. Если отпускали на два, три дня домой — Олег мчался на вокзал за билетами и летел домой, к матери и друзьям. Фима после школы угодил в тюрьму, связался с уличной «шпаной», и оказался на нарах. Мотал срок на «пятьдесят первой», которая находилась на Люстдорфской дороге, 9. Олег ходил к другу на свидания, и носил передачи. Фима жаловался на жизнь, был похож на Привозного дрыща: худой, измученный, с затравленным взглядом, татуировками на пальцах. Он сжимал хлебные чётки в руках и просил Олега не забывать о нём, и по возможности приезжать. Выглядел он совсем плохо, зона была переполнена, и Фиме приходилось туго.

Роза Марковна зачастила в училище к сыну, с подарками руководству, и вскоре почётный курсант Стрельцов стал старшиной, на последнем курсе младшим лейтенантом, и после выпуска лейтенантом. Олег в училище старался отличаться не только в учёбе, но и в других, совсем уж непристойных для будущего офицера делах. Товарищи его не любили, знали, что он докладывает о малейших «шалостях» курсантов дежурному офицеру. Олег зорко следил за наиболее «умными» товарищами, за что был неоднократно битым в туалете. Но он не жаловался, получая поощрения, стучал и знал, что рано или поздно отыграется на обидчиках. Когда из оружейки пропал ПМ, Олег указал пальцем на Вадика Смирнова, хотя тот не имел к краже ни малейшего отношения. В итоге, неугодный Олегу человек угодил в Забайкальский посёлок Каштак, в дисбат и больше его никто не видел.

Когда выезжали на учения и жили в небольшом лесу, для Олега устроили засаду. В лесном домике курсанты выкопали яму и сливали туда помои. Вечером Олег заметил, как курсанты что-то затевают, и решил за ними проследить. Промокший от дождя, он с фонариком в руках сиганул в домик, и не заметил замаскированную яму. Провалившись по шею в помои, он до утра не мог из неё самостоятельно выбраться. И только ранним утром старшина обнаружил пропажу, и под общий хохот курсанты вытащили грязного, вонючего и незадачливого Шерлока Холмса из ямы.

В Одессе лейтенант Стрельцов ударился во все тяжкие. Пил, гулял и не думал идти на службу. Роза Марковна выбила ему место в органах МВД, однако Олег не торопился.

— Когда же ты за ум возьмёшься сынок? — твердила едва ли не каждый вечер Роза Марковна.

Олег улыбался матери, обещая взяться за ум. Приводил домой девочек и обнимая за плечи очередную красотку, уходил утром из дома. Беда подкралась незаметно, когда ничего не предвещало над головой Стрельцова чёрных туч. Розу Марковну в один из жарких, июльских дней прихватило сердце, и увезла неотложка. Олег в это время веселился в Аркадии и не знал, что матери нужна помощь. На следующий день, в городской клинической больнице № 1, на Мясоедовской, Роза Марковна умерла. Инфаркт. Для Олега это был страшный удар. Он растерялся и ходил сам не свой. За пышными похоронами матери, последовало одиночество, апатия и нежелание жить. Он винил себя, что не смог оказаться рядом и помочь матери. Фима к тому времени уже вышел из колонии и старые друзья, едва ли не каждый день, пили горькую. Олег из-за смерти матери, Фима, как порядочный друг, за компанию. Через месяц высокий и красивый парень, превратился в настоящего бомжа, с длинными патлами, мешками под глазами, потухшим взглядом, сивушным перегаром и полным безразличием к жизни. В квартире Олега образовался притон, и вся местная басота ежедневно приходила в гости помянуть Розу Марковну, и на шару выпить и закусить. Деньги матери, которые Олег нашёл в шкафу, быстро закончились, и он стал выносить из квартиры вещи и продавать, чтобы вечером снова выпить и посидеть с дружками.