Без права на жизнь - [17]

В очередное хмурое осеннее утро он лежал на диване и смотрел в потолок. Там висела вместо хрустальной люстры лампочка, и тускло мерцала. На душе скребли кошки, хотелось выпить и в очередной раз забыться. Неожиданно прозвенел дверной звонок. Олег босиком, в трусах, направился к двери, проклиная того, кто ни свет, ни заря мешает и не даёт отдыхать. В глазок он увидел милиционера и напрягся. Хмель моментально выветрился из головы, он упрямо вспоминал ничего ли не натворил за последние дни и, прокашливаясь спросил сиплым голосом: — Кто там!

— Мне нужен Стрельцов Олег, это участковый.

Олег щёлкнул замком и открыл дверь. Молодой парень, с презрением в глазах, смотрел на Стрельцова и кривил курносым носом.

— Это я, что Вам нужно?

— Неужели это Вы закончили с отличием Суворовское училище?

— Ну, я. Вам какое дело? У меня не стало матери. Умерла. Сердце.

— Знаю, соболезную. Только на сколько мне не изменяет память, она умерла несколько месяцев назад.

— Два месяца? Может и так, Вам то что?

Олега раздражал назойливый тон и укоризна в глазах лейтенанта.

— Приходите завтра на работу. Вот направление для Вас.

Участковый протянул небольшой листок, похожий на повестку и хотел уйти, но Олег задержал.

— Подождите, какая работа? Ничего не понимаю.

— В органах, там есть адрес. Вчера место освободилось, и Вас хочет увидеть и поговорить начальник отделения, полковник Кузнецов. Только приведите себя в порядок, — сказал с насмешкой лейтенант.

— Выпить не хочешь? — предложил Олег, и проглотил слюну. — Это надо отметить, — продолжил он радостным тоном.

— Отметишь, когда возьмут на работу. Будь здоров.

Участковый ушёл, Олег ещё долго смотрел на бумажку, гипнотизировал глазами, стоя в дверях, с босыми ногами. Когда появился Фима, Олег выпроводил его и в этот день не выпил ни одной рюмки. Ему почему-то становилось плохо от одной мысли о спиртном, выворачивало наизнанку. Он с трудом вспомнил, что это покойная мать договорилась про работу в МВД. И Олег понимал, что не может наплевательски к этому отнестись.

В органы Олега взяли, простым опером. Ему нравилось то, что наконец-то появилась, пусть не совсем до конца ясная и понятная, но всё же цель в жизни. Бегая и ночью, и днём по одесским притонам, вылавливая наркоманов, бандитов, проституток и пьяниц, он год за годом проникся службой. Она стала для него состоянием души, и неплохим источником дополнительных доходов. Пить он бросил, встретил молоденькую и симпатичную Раечку, актрису театра, и женился. Через год после свадьбы у них родилась девочка, которую по настоянию Олега, они с женой назвали — Розой, в память о матери. Дослужившись до начальника отдела, он погорел на крупной взятке. Дело пахло тюрьмой, и Олегу предложили написать заявление по собственному желанию. Им с Раечкой пришлось продать новенькую «Мазду» красного цвета, чтобы дать взятку нужным людям. Раечка рыдала навзрыд, когда Олег заявил, что машину нужно продать. Жена гордилась своим красненьким чудом с большими и яркими фарами. И на тебе, продать. Друзья помогли ему найти место в колонии, начальником оперативного отдела во Львовской области. И Олег с женой, и дочерью, понимая безвыходность ситуации, продав квартиру в Одессе, переехали на Западную Украину. И здесь на новом месте, он по-прежнему брал взятки за УДО, посёлок и прочие привилегии, которые и так по законодательству были положены заключённым.

Ткачёв со своим подопечным Дёминым, Олегу не понравился. Он не любил, когда на его территорию врывается без спроса посторонний, пусть даже из СБУ, и начинает диктовать свои условия. И Стрельцов решил вплотную заняться новеньким, чувствуя, что и здесь можно хорошенько нагреть руки наличными, в европейской валюте. Ткачёв, сидит в Киеве, и до Львова путь не такой и близкий.

* * *

Иракли Минассали. «Михо».

«Что произошло, и почему он здесь очутился? Сон? Почему тогда всё помещение ходит ходуном, и разбитый потолок готов рухнуть на голову в любую минуту».

Михо тщательно вспоминал последние события в зоне, и ловил себя на мысли, что это полный бред. Либо он уже умер, и сейчас находится по дороге в ад, среди гор мусора и грязи. На рай он не рассчитывал, учитывая сколько всего натворил за свою короткую жизнь. Он лежал на полу, среди разбитой мебели, в захламленном помещении. Везде валялась разбитая посуда и прочая домашняя утварь. Вместо окон зияли огромные чёрные дыры, кое-где рамы болтались на петлях, и от грозных порывов ветра уныло скрипели. Закопченные стены, дым и запах гари разъедал глаза. Поднимая голову, он увидел огромный шкаф, который, падая, придавил ему ноги. Невыносимая боль в груди заставляла кое-как поворачиваться, чтобы найти более удобную позу. В голове шумело, как от тяжелого похмелья, и несколько раз встряхнув головой, он попробовал прогнать назойливую боль. Не тут-то было. Голова ещё больше загудела, виски сжались пудовыми тисками, и он непроизвольно замычал.

— Сука мать твою, где же я?

На хриплый голос Михо никто не отозвался. Ему стало страшно, и он попытался вытащить ноги. Не получилось. От резкой боли судорога свела суставы, и он ещё раз громко выругался. Одному не выбраться. Сейчас бы закурить косячок, подумал он, и вспомнил молодость, девяностые годы. Закрывая руками лицо, увидел мать, и слёзы непроизвольно потекли по щекам.