Best Short Stories - [58]
And then, gradually, habit formed a protecting surface for his sensibilities. If he paid for each day’s comfort with the small change of his illusions, he grew daily to value the comfort more and set less store upon the coin. He had drifted into a dulling propinquity with Haskett and Varick and he took refuge in the cheap revenge of satirizing the situation. He even began to reckon up the advantages which accrued from it, to ask himself if it were not better to own a third of a wife who knew how to make a man happy than a whole one who had lacked opportunity to acquire the art. For it was an art, and made up, like all others, of concessions, eliminations and embellishments; of lights judiciously thrown and shadows skillfully softened. His wife knew exactly how to manage the lights, and he knew exactly to what training she owed her skill. He even tried to trace the source of his obligations, to discriminate between the influences which had combined to produce his domestic happiness: he perceived that Haskett’s commonness had made Alice worship good breeding, while Varick’s liberal construction of the marriage bond had taught her to value the conjugal virtues; so that he was directly indebted to his predecessors for the devotion which made his life easy if not inspiring.
From this phase he passed into that of complete acceptance. He ceased to satirize himself because time dulled the irony of the situation and the joke lost its humor with its sting. Even the sight of Haskett’s hat on the hall table had ceased to touch the springs of epigram. The hat was often seen there now, for it had been decided that it was better for Lily’s father to visit her than for the little girl to go to his boarding-house. Waythorn, having acquiesced in this arrangement, had been surprised to find how little difference it made. Haskett was never obtrusive, and the few visitors who met him on the stairs were unaware of his identity. Waythorn did not know how often he saw Alice, but with himself Haskett was seldom in contact.
One afternoon, however, he learned on entering that Lily’s father was waiting to see him. In the library he found Haskett occupying a chair in his usual provisional way. Waythorn always felt grateful to him for not leaning back.
‘I hope you’ll excuse me, Mr. Waythorn,’ he said rising. ‘I wanted to see Mrs. Waythorn about Lily, and your man asked me to wait here till she came in.’
‘Of course,’ said Waythorn, remembering that a sudden leak had that morning given over the drawing-room to the plumbers.
He opened his cigar-case and held it out to his visitor, and Haskett’s acceptance seemed to mark a fresh stage in their intercourse. The spring evening was chilly, and Waythorn invited his guest to draw up his chair to the fire. He meant to find an excuse to leave Haskett in a moment; but he was tired and cold, and after all the little man no longer jarred on him.
The two were inclosed in the intimacy of their blended cigar-smoke when the door opened and Varick walked into the room. Waythorn rose abruptly. It was the first time that Varick had come to the house, and the surprise of seeing him, combined with the singular inopportuneness of his arrival, gave a new edge to Waythorn’s blunted sensibilities. He stared at his visitor without speaking.
Varick seemed too preoccupied to notice his host’s embarrassment.
‘My dear fellow,’ he exclaimed in his most expansive tone, ‘I must apologize for tumbling in on you in this way, but I was too late to catch you down town, and so I thought —’ He stopped short, catching sight of Haskett, and his sanguine color deepened to a flush which spread vividly under his scant blond hair. But in a moment he recovered himself and nodded slightly. Haskett returned the bow in silence, and Waythorn was still groping for speech when the footman came in carrying a tea-table.
The intrusion offered a welcome vent to Waythorn’s nerves. ‘What the deuce are you bringing this here for?’ he said sharply.
‘I beg your pardon, sir, but the plumbers are still in the drawing-room, and Mrs. Waythorn said she would have tea in the library.’ The footman’s perfectly respectful tone implied a reflection on Waythorn’s reasonableness.
‘Oh, very well,’ said the latter resignedly, and the footman proceeded to open the folding tea-table and set out its complicated appointments. While this interminable process continued the three men stood motionless, watching it with a fascinated stare, till Waythorn, to break the silence, said to Varick: ‘Won’t you have a cigar?’
He held out the case he had just tendered to Haskett, and Varick helped himself with a smile. Waythorn looked about for a match, and finding none, proffered a light from his own cigar. Haskett, in the background, held his ground mildly, examining his cigar-tip now and then, and stepping forward at the right moment to knock its ashes into the fire.
The footman at last withdrew, and Varick immediately began: ‘If I could just say half a word to you about this business —’
‘Certainly,’ stammered Waythorn; ‘in the dining-room —’
Впервые на русском – знаменитый роман американского классика, мастера психологических нюансов и тонких переживаний, автора таких признанных шедевров, как «Поворот винта», «Бостонцы» и «Женский портрет».Англия, самое начало ХХ века. Небогатая девушка Кейт Крой, живущая на попечении у вздорной тетушки, хочет вопреки ее воле выйти замуж за бедного журналиста Мертона. Однажды Кейт замечает, что ее знакомая – американка-миллионерша Милли, неизлечимо больная и пытающаяся скрыть свое заболевание, – также всерьез увлечена Мертоном.
Вы держите в руках очень необычный сборник. Он состоит из рассказов, главные герои которых — жестокие дети.Словосочетание «детская жестокость» давно стало нарицательным, и все же злая изобретательность, с которой маленькие герои рассказов расправляются со взрослыми и друг с другом, приводит в ужас. Этот уникальный в своем роде сборник невольно наталкивает на мысль о том, что внутренний мир наших детей — это точный слепок окружающего нас жестокого противоречивого мира взрослых.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть «Поворот винта» стала своего рода «визитной карточкой» Джеймса-новеллиста и удостоилась многочисленных экранизаций. Оригинальная трактовка мотива встречи с призраками приблизила повесть к популярной в эпоху Джеймса парапсихологической проблематике. Перерастя «готический» сюжет, «Поворот винта» превратился в философский этюд о сложности мироустройства и парадоксах человеческого восприятия, а его автор вплотную приблизился к технике «потока сознания», получившей развитие в модернистской прозе. Эта таинственная повесть с привидениями столь же двусмысленна, как «Пиковая дама» Пушкина, «Песочный человек» Гофмана или «Падение дома Ашеров» Эдгара По.
В надежде на удачный брак, Евгения, баронесса Мюнстер, и ее младший брат, художник Феликс, потомки Уэнтуортов, приезжают в Бостон. Обосновавшись по соседству, они становятся близкими друзьями с молодыми Уэнтуортами — Гертрудой, Шарлоттой и Клиффордом.Остроумие и утонченность Евгении вместе с жизнерадостностью Феликса создают непростое сочетание с пуританской моралью, бережливостью и внутренним достоинством американцев. Комичность манер и естественная деликатность, присущая «Европейцам», противопоставляется новоанглийским традициям, в результате чего возникают непростые ситуации, описываемые автором с тонкими контрастами и удачно подмеченными деталями.
Роман «Американец» (1877) знакомит читателя с ранним периодом творчества Г. Джеймса. На пути его героев становится европейская сословная кастовость. Уж слишком не совпадают самый дух и строй жизни на разных континентах. И это несоответствие драматически сказывается на судьбах психологически тонкого романа о несостоявшейся любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Выпускаемый впервые на русском языке роман «Лучше не бывает» исследователи творчества Айрис Мердок единодушно признают одним из лучших произведений автора. Действие романа начинается с загадочного самоубийства чиновника министерства в своем кабинете. Служебное расследование трагического случая, проводимое со всей тщательностью министерским юристом Дьюкейном, переплетается с коллизиями нескольких пар любовников и супругов и завершается самым неожиданным для читателя образом.
Издательство «Текст» продолжает знакомить российского читателя с творчеством французской писательницы русского происхождения Ирен Немировски. В книгу вошли два небольших произведения, объединенные темой России. «Осенние мухи» — повесть о русских эмигрантах «первой волны» в Париже, «Дело Курилова» — историческая фантазия на актуальную ныне тему терроризма. Обе повести, написанные в лучших традициях французской классической литературы, — еще одно свидетельство яркого таланта Ирен Немировски.
Роман «Ада, или Эротиада» открывает перед российским читателем новую страницу творчества великого писателя XX века Владимира Набокова, чьи произведения неизменно становились всемирными сенсациями и всемирными шедеврами. Эта книга никого не оставит равнодушным. Она способна вызвать негодование. Ужас. Восторг. Преклонение. Однако очевидно одно — не вызвать у читателя сильного эмоционального отклика и духовного потрясения «Ада, или Эротиада» не может.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.
Чтение оригинальных произведений – простой и действенный способ погрузиться в языковую среду и совершенствоваться в иностранном языке. Серия «Бестселлер на все времена» – это возможность улучшить свой английский, читая лучшие произведения англоязычных авторов, любимые миллионами читателей. Для лучшего понимания текста в книгу включены краткий словарь и комментарии, поясняющие языковые и лингвострановедческие вопросы, исторические и культурные реалии описываемой эпохи. В этой книге собраны великолепные рассказы о непознанном и загадочном.
Чтение оригинальных произведений – простой и действенный способ погрузиться в языковую среду и совершенствоваться в иностранном языке. Серия «Бестселлер на все времена» – это возможность улучшить свой английский, читая лучшие произведения англоязычных авторов, любимые миллионами читателей. Для лучшего понимания текста в книгу включены краткий словарь и комментарии, поясняющие языковые и лингвострановедческие вопросы, исторические и культурные реалии описываемой эпохи. В этой книге собраны страшные истории о таинственных силах, невероятных событиях и необъяснимых явлениях.