Best Short Stories - [56]
For the moment his foremost thought was one of wonder at the way in which she had shed the phase of existence which her marriage with Haskett implied. It was as if her whole aspect, every gesture, every inflection, every allusion, were a studied negation of that period of her life. If she had denied being married to Haskett she could hardly have stood more convicted of duplicity than in this obliteration of the self which had been his wife.
Waythorn started up, checking himself in the analysis of her motives. What right had he to create a fantastic effigy of her and then pass judgment on it? She had spoken vaguely of her first marriage as unhappy, had hinted, with becoming reticence, that Haskett had wrought havoc among her young illusions… It was a pity for Waythorn’s peace of mind that Haskett’s very inoffensiveness shed a new light on the nature of those illusions. A man would rather think that his wife has been brutalized by her first husband than that the process has been reversed.
IV
‘Mr Waythorn, I don’t like that French governess of Lily’s.’
Haskett, subdued and apologetic, stood before Waythorn in the library, revolving his shabby hat in his hand.
Waythorn, surprised in his armchair over the evening paper, stared back perplexedly at his visitor.
‘You’ll excuse my asking to see you,’ Haskett continued. ‘But this is my last visit, and I thought if I could have a word with you it would be a better way than writing to Mrs. Waythorn’s lawyer.’
Waythorn rose uneasily. He did not like the French governess either; but that was irrelevant.
‘I am not so sure of that,’ he returned stiffly; ‘but since you wish it I will give your message to — my wife.’ He always hesitated over the possessive pronoun in addressing Haskett.
The latter sighed. ‘I don’t know as that will help much. She didn’t like it when I spoke to her.’
Waythorn turned red. ‘When did you see her?’ he asked.
‘Not since the first day I came to see Lily — right after she was taken sick. I remarked to her then that I didn’t like the governess.’
Waythorn made no answer. He remembered distinctly that, after that first visit, he had asked his wife if she had seen Haskett. She had lied to him then, but she had respected his wishes since; and the incident cast a curious light on her character. He was sure she would not have seen Haskett that first day if she had divined that Waythorn would object, and the fact that she did not divine it was almost as disagreeable to the latter as the discovery that she had lied to him.
‘I don’t like the woman,’ Haskett was repeating with mild persistency. ‘She ain’t straight, Mr. Waythorn — she’ll teach the child to be underhand. I’ve noticed a change in Lily — she’s too anxious to please — and she don’t always tell the truth. She used to be the straightest child, Mr. Waythorn —’ He broke off, his voice a little thick. ‘Not but what I want her to have a stylish education,’ he ended.
Waythorn was touched. ‘I’m sorry, Mr. Haskett; but frankly, I don’t quite see what I can do.’
Haskett hesitated. Then he laid his hat on the table, and advanced to the hearth-rug, on which Waythorn was standing. There was nothing aggressive in his manner; but he had the solemnity of a timid man resolved on a decisive measure.
‘There’s just one thing you can do, Mr. Waythorn,’ he said. ‘You can remind Mrs. Waythorn that, by the decree of the courts, I am entitled to have a voice in Lily’s bringing up.’ He paused, and went on more deprecatingly: ‘I’m not the kind to talk about enforcing my rights, Mr. Waythorn. I don’t know as I think a man is entitled to rights he hasn’t known how to hold on to; but this business of the child is different. I’ve never let go there — and I never mean to.’
The scene left Waythorn deeply shaken. Shamefacedly, in indirect ways, he had been finding out about Haskett; and all that he had learned was favorable. The little man, in order to be near his daughter, had sold out his share in a profitable business in Utica, and accepted a modest clerkship in a New York manufacturing house. He boarded in a shabby street and had few acquaintances. His passion for Lily filled his life. Waythorn felt that this exploration of Haskett was like groping about with a dark-lantern in his wife’s past; but he saw now that there were recesses his lantern had not explored. He had never inquired into the exact circumstances of his wife’s first matrimonial rupture. On the surface all had been fair. It was she who had obtained the divorce, and the court had given her the child. But Waythorn knew how many ambiguities such a verdict might cover. The mere fact that Haskett retained a right over his daughter implied an unsuspected compromise. Waythorn was an idealist. He always refused to recognize unpleasant contingencies till he found himself confronted with them, and then he saw them followed by a special train of consequences. His next days were thus haunted, and he determined to try to lay the ghosts by conjuring them up in his wife’s presence.
When he repeated Haskett’s request a flame of anger passed over her face; but she subdued it instantly and spoke with a slight quiver of outraged motherhood.
Впервые на русском – знаменитый роман американского классика, мастера психологических нюансов и тонких переживаний, автора таких признанных шедевров, как «Поворот винта», «Бостонцы» и «Женский портрет».Англия, самое начало ХХ века. Небогатая девушка Кейт Крой, живущая на попечении у вздорной тетушки, хочет вопреки ее воле выйти замуж за бедного журналиста Мертона. Однажды Кейт замечает, что ее знакомая – американка-миллионерша Милли, неизлечимо больная и пытающаяся скрыть свое заболевание, – также всерьез увлечена Мертоном.
Вы держите в руках очень необычный сборник. Он состоит из рассказов, главные герои которых — жестокие дети.Словосочетание «детская жестокость» давно стало нарицательным, и все же злая изобретательность, с которой маленькие герои рассказов расправляются со взрослыми и друг с другом, приводит в ужас. Этот уникальный в своем роде сборник невольно наталкивает на мысль о том, что внутренний мир наших детей — это точный слепок окружающего нас жестокого противоречивого мира взрослых.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть «Поворот винта» стала своего рода «визитной карточкой» Джеймса-новеллиста и удостоилась многочисленных экранизаций. Оригинальная трактовка мотива встречи с призраками приблизила повесть к популярной в эпоху Джеймса парапсихологической проблематике. Перерастя «готический» сюжет, «Поворот винта» превратился в философский этюд о сложности мироустройства и парадоксах человеческого восприятия, а его автор вплотную приблизился к технике «потока сознания», получившей развитие в модернистской прозе. Эта таинственная повесть с привидениями столь же двусмысленна, как «Пиковая дама» Пушкина, «Песочный человек» Гофмана или «Падение дома Ашеров» Эдгара По.
В надежде на удачный брак, Евгения, баронесса Мюнстер, и ее младший брат, художник Феликс, потомки Уэнтуортов, приезжают в Бостон. Обосновавшись по соседству, они становятся близкими друзьями с молодыми Уэнтуортами — Гертрудой, Шарлоттой и Клиффордом.Остроумие и утонченность Евгении вместе с жизнерадостностью Феликса создают непростое сочетание с пуританской моралью, бережливостью и внутренним достоинством американцев. Комичность манер и естественная деликатность, присущая «Европейцам», противопоставляется новоанглийским традициям, в результате чего возникают непростые ситуации, описываемые автором с тонкими контрастами и удачно подмеченными деталями.
Роман «Американец» (1877) знакомит читателя с ранним периодом творчества Г. Джеймса. На пути его героев становится европейская сословная кастовость. Уж слишком не совпадают самый дух и строй жизни на разных континентах. И это несоответствие драматически сказывается на судьбах психологически тонкого романа о несостоявшейся любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Выпускаемый впервые на русском языке роман «Лучше не бывает» исследователи творчества Айрис Мердок единодушно признают одним из лучших произведений автора. Действие романа начинается с загадочного самоубийства чиновника министерства в своем кабинете. Служебное расследование трагического случая, проводимое со всей тщательностью министерским юристом Дьюкейном, переплетается с коллизиями нескольких пар любовников и супругов и завершается самым неожиданным для читателя образом.
Издательство «Текст» продолжает знакомить российского читателя с творчеством французской писательницы русского происхождения Ирен Немировски. В книгу вошли два небольших произведения, объединенные темой России. «Осенние мухи» — повесть о русских эмигрантах «первой волны» в Париже, «Дело Курилова» — историческая фантазия на актуальную ныне тему терроризма. Обе повести, написанные в лучших традициях французской классической литературы, — еще одно свидетельство яркого таланта Ирен Немировски.
Роман «Ада, или Эротиада» открывает перед российским читателем новую страницу творчества великого писателя XX века Владимира Набокова, чьи произведения неизменно становились всемирными сенсациями и всемирными шедеврами. Эта книга никого не оставит равнодушным. Она способна вызвать негодование. Ужас. Восторг. Преклонение. Однако очевидно одно — не вызвать у читателя сильного эмоционального отклика и духовного потрясения «Ада, или Эротиада» не может.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.
Чтение оригинальных произведений – простой и действенный способ погрузиться в языковую среду и совершенствоваться в иностранном языке. Серия «Бестселлер на все времена» – это возможность улучшить свой английский, читая лучшие произведения англоязычных авторов, любимые миллионами читателей. Для лучшего понимания текста в книгу включены краткий словарь и комментарии, поясняющие языковые и лингвострановедческие вопросы, исторические и культурные реалии описываемой эпохи. В этой книге собраны великолепные рассказы о непознанном и загадочном.
Чтение оригинальных произведений – простой и действенный способ погрузиться в языковую среду и совершенствоваться в иностранном языке. Серия «Бестселлер на все времена» – это возможность улучшить свой английский, читая лучшие произведения англоязычных авторов, любимые миллионами читателей. Для лучшего понимания текста в книгу включены краткий словарь и комментарии, поясняющие языковые и лингвострановедческие вопросы, исторические и культурные реалии описываемой эпохи. В этой книге собраны страшные истории о таинственных силах, невероятных событиях и необъяснимых явлениях.