Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино - [79]

Наконец, военное кино Кристофера Нолана «Дюнкерк». Разве Нолан, который, возможно, куда более амбициозен и во всяком случае имеет те же самые установки, что и Тарантино, в плане формы и формата кино (эпичность, атемпоральность, а также желание снимать фильмы на пленку и показывать их в кинотеатрах с пленки, нежелание связываться с 3D), в своем «Дюнкерке» не применяет тот же прием? Так, в «Дюнкерке» почти нет боевых сцен — это либо редкие обстрелы, либо редкие бомбардировки, либо в лучшем случае стычки между самолетами в воздухе. Все, что нужно сделать англичанам, это спастись. В отличие от «Бесславных ублюдков», зрителю в «Дюнкерке» не покажут Черчилля. Даже нацистов почти не покажут. В «Дюнкерке» мы не видим врага в лицо, нацистов просто нет. А все действие показывают с нескольких точек зрения — с воздуха, воды и причала. В этом Нолан оригинален. Однако Нолан остается верен традиционному подходу к военному кинематографу — высказать авторскую позицию, в конце концов изобразив подвиг и героизм солдат. В этом отношении его фильм остается не просто серьезным, но и морализаторским. Мораль «Дюнкерка» проста: иногда, чтобы одержать победу и стать героем, достаточно просто выжить. Но, собственно говоря, ведь фильм «Спасая рядового Райана» именно об этом: о подвиге солдат, отдавших жизнь за спасение одного человека, и о подвиге самого рядового Райана, который состоит в том, чтобы выжить. Таким образом, Нолан, какими бы ни были большими его амбиции, не говорит почти ничего нового в рамках военного кино. Но это не значит, что его кино плохое.

Сравнивая фильмы Нолана и Тарантино, мы можем понять главное. Кино Нолана серьезное и моралистское, кино Тарантино — несерьезное и спорное с точки зрения морали. И все же Нолан оригинален в том, что снимает нетрадиционный военный фильм, в котором не репрезинтируются нацисты. Скорее всего это обусловлено его нежеланием «вставать на скользкую дорожку» nazploitation или же вообще попыткой избежать обвинений в неправильном изображении немцев. Мы же знаем, как ни покажи немцев — все равно найдутся критики, которые скажут, что они показаны неправильно. Таким образом, «Дюнкерк» становится военным антинацистским фильмом. Но каким фильмом в таком случае являются «Бесславные ублюдки»?

И все-таки культовый

Итак, если «Бесславные ублюдки» не про войну и не про Холокост, то про что они? Во-первых, это, если угодно, «антивоенное kino» в том плане, что война для Тарантино не банальность и не что-то ужасное, что имеет еще более ужасные последствия, но что-то клевое. Во-вторых, это кино про нацистов. Что, наконец, подводит нас к главному. Nazploitation — один из самых популярных субжанров грайндхауса. Подсказку к этому дает сам режиссер, когда в самом начале, отсылая к спагетти-вестернам, заявляет: «Однажды в оккупированной нацистами Франции» (между прочим, это рабочее название картины). Речь идет не о войне, не о боевых действиях и не о Холокосте, но исключительно о нацистах. Нацистах во Франции. Конечно, это не то же самое, что «нацисты на Луне», но все-таки. Однако это, разумеется, необычный nazploitation — по традиции Таратино взламывает конвенции и этого субжанра.

В обычных фильмах nazploitation нацисты издеваются над кем-либо, тогда как режиссер делает все наоборот и заставляет уже нацистов страдать от еще более кровожадных антигероев, не пренебрегающих самыми жестокими видами насилия, что не может не вызывать восторга у зрителя. Как говорит Аль-до Рейн одной из жертв «ублюдков»: «Если честно, мы рады, что ты уперся рогом. Поглазеть, как Донни вышибает из вашего брата мозги, — как в кино сходить». Неслучайно исследовательница Мимми Войзница пишет про «Бесславных ублюдков» в контексте именно экплуатационного кино. И хотя Войзница не делает особого упора на репрезентацию нацистов, она обращает внимание на то, что Тарантино своим фильмом раскрывает ключевую идею кинематографа как такового: «Это эксплуатация нарративов для того, чтобы доставлять удовольствие (и добиваться кассового успеха) в виде визуального аттракциона. „Бесславные ублюдки“ — не исключение»[304]. Можно считать, что Тарантино, взяв курс на грайндхаус с фильма «Убить Билла», все еще следует в этом направлении.

«Бесславные ублюдки» также подтверждают наш тезис о единой, но нестабильной онтологии вселенной Квентина Тарантино. Во-первых, всем известно, что в «Настоящей любви» есть персонаж, которого зовут Ли Доновиц. Это продюсер, который прославился тем, что снял один из наиболее важных фильмов про Вьетнамскую войну «Возвращение в гробу» («Домой в мешке для трупов»). Настоящее имя Жида-медведя в «Бесславных ублюдках» — Донни Доновиц. Фанаты и некоторые критики считают[305], что Донни — отец, которого Ли потерял на войне. Как я уже писал, с точки зрения того, что «Настоящая любовь» относится к реалистическому пласту Тарантино, а «Бесславные ублюдки» — к кинематографическому, это несостоятельная гипотеза. Тем более что в «Настоящей любви» в эпизодической роли появляется и Брэд Питт, один из основных персонажей «Бесславных ублюдков». Впрочем, это слабый контраргумент. Но это если судить с позиции строгого соответствия и установки на то, что у Тарантино две вселенные. Если же мы будем настаивать, что у Тарантино одна вселенная, пусть и нестабильная, то в таком случае эти «генетические связи» могут быть оправданы. В любом случае не так важно, являются ли Донни и Ли родственниками: принципиальное значение имеет то, что вселенную Тарантино связывают одни и те же имена, актеры, темы и т. д. Все фильмы режиссера — один мир, объединенный уникальным творческим видением автора. То же самое можно сказать и про лейтенанта Арчи Хикокса из «Бесславных ублюдков» и Пита Хикокса из «Омерзительной восьмерки». Считается, что Пит — предок Арчи, что якобы подтверждает Тим Рот, сыгравший Пита Хикокса: «Не уверен точно, насколько они там пра-пра-пра, но это совершенно сознательно задумано самим Квентином»