Беспозвоночные в мифологии, фольклоре и искусстве - [7]
*** В мифологии многих народов змеи ассоциируются с червями. По верованиям древних исландцев, корни Мирового древа Иггдрасиль подгрызает живущий в земле дракон Нидхагг. Внешний вид этого дракона не описан, но поскольку он ведет роющий образ жизни, то должен быть червеобразным. Древние английские драконы не имели ни ног, ни крыльев, а вместо чешуи у них была ядовитая слизь. Они душили людей и животных, как удавы. Чтобы противостоять таким объятьям, одному герою пришлось надеть панцирь с железными шипами. О них К.М. Бриггс (Briggs, 1977, с. 142) пишет: "В волшебных сказках драконы часто похожи на геральдических драконов с крыльями летучей мыши, чешуйчатым телом и хвостом и с четырьмя ногами с когтями на концах, но в легендах они больше похожи на скандинавских червей".
*** Очевидно, о земляном черве писал также И.А. Крылов в басне "Камень и червяк", где червяк хвалит дождь за то, что он увлажнил землю.
*** Что касается пиявок (класс Hirudinea), то один безвестный зоолог констатировал (это был неофициальный эпиграф к его диссертации):
Нет пруда и нет канавки,
Где бы не было пиявки.
*** Из шаманской медицины: "Несколько пиявок, наложенных на нос и на задний проход, дают облегчение при менингите. Также пиявки прикладываются к геморройным шишкам" (Диксон, 2000, с. 206).
*** Интересные сведения о происхождении пиявок содержатся в мифологии папуасского племени маринд-аним. У этих людей нет (или не было, когда ими занимались этнографы) богов и настоящей религии, но по их представлениям многие люди, животные и даже неодушевленные (с нашей точки зрения) предметы обладают сверхъестественными способностями и могут превращаться во что угодно; эти существа называются дема. Некогда существовало озеро по которому "плавали какие-то существа из бамбука, очень похожие на рыб. Дема-аист хотел было поймать их и съесть, но огонь-дема не позволил ему это сделать. Он сказал: Это вовсе не рыбы, а люди и принадлежат они мне" (Воеводина, 2002, с. 164) и разрешил вытащить их на берег. "От жары бамбук потрескался, и лучины разошлись в разные стороны. Так у первых людей появились руки и ноги, а на голове - глаза, уши ит ноздри. Но вот раздался особенно громкий треск: Вааах! Это у первых людей открылись рты и они обрели дар речи.
Огонь-дема взял бамбуковый нож и принялся за окончательную отделку людей. Он вырезал им пальцы на руках и ногах. Поначалу дема оставил между пальцами плавательные перепонки, но они ему не понравились. Тогда он их срезал и выбросил. Конечно, ему не следовало так делать, потому что эти обрезки впоследствии превратились в пиявок" (там же).
*** А в повести известного писателя (романтика и фантаста) XIX века Э.Т.А. Гофмана "Повелитель блох" описан также принц пиявок, влюбленный в принцессу Гамагею, дочь царицы цветов. В этом произведении со сложной запутанной фабулой реальность и доходящая до нелепости мистика так перемешены, что возникают сомнения в психической нормальности его автора. В нем участвует множество персонажей, являющихся то в человеческом виде, то в виде каких-то животных и растений, и выведены в насмешливо-карикатурном виде колдунов-астрологов два известных и уважаемых ученых - А. Лёвенгук и Ян Сваммердам. Поэтому нет никакой надобности пересказывать все содержание этой повести и достаточно ограничиться тем, что относится непосредственно к пиявкам и блохам. Принцесса Гамагея была так кокетлива и привлекательна, что все влюблялись в нее с первого взгляда, но самым настойчивым был принц пиявок. Однажды, когда Гамагея спала на душистом мху, этот принц "поднял голову из тины..., увидел принцессу и... потихоньку подполз к ней и поцеловал ее в шею за левым ухом. Но вам, вероятно, известно..., что женщина, которую целует принц пиявок, умирает, так как он самый ужасный кровопийца в мире. Так и здесь: принц целовал бедную принцессу до тех пор, пока не высосал у нее всей крови и пока она не умерла. Тогда он совершенно насытившись и окончательно опьянев, упал на землю; он не в состоянии был доползти обратно к себе, вследствие чего слуги его поспешили к нему на помощь..." (с. 143). В это время проходивший мимо гений Тетель, увидев Гамагею, взял ее в свои объятья и безуспешно пытался оживить ее своим дыханием. А когда Тетель заметил отвратительного кровопийцу, которого слуги тащили во дворец, он, придя в ярость, бросил на живот врагу пригоршню соли. Принц сейчас же выплюнул всю кровь, высосанную из принцессы, и издох в страшных судорогах и корчах (впрочем на 206-й странице он снова появляется в образе цирюльника Эгеля).
Все поклонники Гамагеи приложили много усилий, чтобы оживить ее; это удалось сделать с большим трудом, причем решающую роль сыграл Повелитель блох, который, подобно сказочному принцу, разбудившему спящую красавицу своим поцелуем, оживил ее укусом. Однако Гамагея не ожила, а возродилась под новым именем (она оказалась племянницей ученого Левенгока, но это уже не имеет отношения к пиявкам)...
*** В "Славянском бестиарии" (Белова, 2001) червь (не известно какой) определяется как гадина (пресмыкающееся?) последняя и уничиженная и означает смиренного человека.
Книга вводит читателя в мир зоологической фантастики, но не придуманной современными сочинителями, а стихийно возникшей в процессе познания нашими далекими предками окружающего мира; в сущности, в ней отражена младенческая стадия научной зоологии. Основу книги составляет Словарь, содержащий сведения о химерах и некоторых других ми- фозоях — фантастических существах из мифологии и фольклора Древней Греции, Ближнего Востока, Египта, Китая, славян и других народов, об их строении, поведении и участии в жизни людей.
Книгу можно рассматривать как занимательное приложение к нормальному курсу орнитологии. В ней собраны мифы, легенды, поверья и другие материалы, говорящие о том, как относились к птицам и какие свойства, подчас фантастические, приписывали им люди в разных странах и в разные эпохи, а также какое освещение получили птицы в художественной литературе и изобразительном искусстве. В 1-й части книги речь идет о птицах в их натуральном виде, а во 2-й — о фантастических птицах и химерах, в состав тела которых входят органы, «заимствованные» у птиц.
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
Настоящая книга, написанная писателем-документалистом Марком Уральским (Глава I–VIII) в соавторстве с ученым-филологом, профессором новозеландского университета Кентербери Генриеттой Мондри (Глава IX–XI), посвящена одной из самых сложных в силу своей тенденциозности тем научного достоевсковедения — отношению Федора Достоевского к «еврейскому вопросу» в России и еврейскому народу в целом. В ней на основе большого корпуса документальных материалов исследованы исторические предпосылки возникновения темы «Достоевский и евреи» и дан всесторонний анализ многолетней научно-публицистической дискуссии по этому вопросу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Основание и социокультурное развитие Санкт-Петербурга отразило кардинальные черты истории России XVIII века. Петербург рассматривается автором как сознательная попытка создать полигон для социальных и культурных преобразований России. Новая резиденция двора функционировала как сцена, на которой нововведения опробовались на практике и демонстрировались. Книга представляет собой описание разных сторон имперской придворной культуры и ежедневной жизни в городе, который был призван стать не только столицей империи, но и «окном в Европу».
Литературу делят на хорошую и плохую, злободневную и нежизнеспособную. Марина Кудимова зашла с неожиданной, кому-то знакомой лишь по святоотеческим творениям стороны — опьянения и трезвения. Речь, разумеется, идет не об употреблении алкоголя, хотя и об этом тоже. Дионисийское начало как основу творчества с античных времен исследовали философы: Ф. Ницше, Вяч, Иванов, Н. Бердяев, Е. Трубецкой и др. О духовной трезвости написано гораздо меньше. Но, по слову преподобного Исихия Иерусалимского: «Трезвение есть твердое водружение помысла ума и стояние его у двери сердца».
В статье анализируется феномен коллективного сексуального насилия, ярко проявившийся за последние несколько лет в Германии в связи наплывом беженцев и мигрантов. В поисках объяснения этого феномена как экспорта гендеризованных форм насилия автор исследует его истоки в форме вторичного анализа данных мониторинга, отслеживая эскалацию и разрывы в практике применения сексуализированного насилия, сопряженного с политической борьбой во время двух египетских революций. Интерсекциональность гендера, этничности, социальных проблем и кризиса власти, рассмотренные в ряде исследований в режиме мониторинга, свидетельствуют о привнесении политических значений в сексуализированное насилие или об инструментализации сексуального насилия политическими силами в борьбе за власть.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.