Бесовщина - [8]

— Охраннику пришлось применить оружие и убить маньяка, — сказал Дмитрий Ильич.

— То же самое было и во втором случае, когда на женщин напал взбесившийся сторож, — продолжал Вадим Григорьевич. — Время его бесчинств в точности совпадает с временем остановки сердца у Сайтаровой. И третий случай, с Веденеевым. Сердце Сайтаровой снова ожило практически в те минуты, когда Веденеева убили ударом табуретки.

— Я ожидал что-то подобное, — сказал Тим. — Все убийства происходили после полуночи, а это как раз такое время, когда нечисть особенно активна.

— Значит, Сайтарова как-то связана с этими происшествиями? — спросил реаниматолог.

Тим кивнул.

— Сайтарова, а вернее сказать — её тело, — это жилище одной из тех полевых сущностей, которых в просторечье именуют бесами, — сказал он. — Время от времени бес покидает тело Сайтаровой и ищет для себя новую человеческую плоть…

Разговаривая, они вернулись в реанимационное отделение и Тим ещё раз взглянул через приоткрытую дверь на тушу, под которой прогибался матрац.

— Надо бы вокруг её кровати начертить круг с символами заклятия духов, — задумчиво сказал он. — А лучше — пентаграмму.

— Думаете, это поможет? — серьёзно спросил Дмитрий Ильич.

— Заведующий не разрешит, — реаниматолог отрицательно покачал головой. — Он у нас человек старой закалки и в потусторонние силы не верит. Я даже не стал просить его разрешить повесить в отделении ваш прибор, с ним вообще бесполезно говорить на такие темы.

— Но разве ваши пациенты, которых вы возвращали к жизни, ни разу не сообщали о своих переживаниях во время клинической смерти? — спросил Тим. — Это же прямое доказательство наличия души и потустороннего мира!

— Сообщали. Некоторые чувствовали, что движутся в темноте, потом видели свет…

— И ваш заведующий об этом не знает?

— Всё он знает, но в потусторонние силы не верит ни в какую. Переживания больных он объясняет изменениями в коре головного мозга, вызванными задержкой поступления кислорода. У него на всё есть материалистическое объяснение, абсолютно на всё. Ваши биолокаторы с пентаграммами он просто поднимет на смех, а мне, того и гляди, выговор вкатит.

Тим и оба доктора вышли в коридор.

— Ладно, пусть ваш заведующий думает что хочет, — сказал Тим, — только, сдаётся мне, скоро ему придётся убедиться в существовании этих самых потусторонних сил.

— И как скоро? — живо спросил Дмитрий Ильич.

— Скоро, — ответил охотник за призраками. — Наш бес уже три раза выползал из своей личины, выползет и в четвёртый, не удержится. Он уже вошёл во вкус.

Прощаясь с докторами, Тим ещё раз попросил их держать язык за зубами насчёт того, зачем на самом деле нужны приборы, развешанные по больнице. Лишние слухи могли вызвать ненужный ажиотаж и повредить успешной нейтрализации нечисти. А в том, что её можно нейтрализовать, Тим не сомневался.

Он вернулся в дежурку, где Андрей уже закончил заниматься пультом. Михаил с почтительным любопытством наблюдал, как он извлекает из своей сумки и раскладывает на столе бутылки со святой водой, иконки, кресты, церковные свечи, какие-то языческие талисманы, старинные почерневшие книги, чеснок, вогнутое зеркало, осиновые колья, трубки, из которых выдувают шприцы с сильнодействующим снотворным, деревянные африканские статуэтки, камни и мешочки с сушёными травами.

— Мы пока не знаем природу нашего беса, поэтому пригодиться может всё, — объяснял он охраннику.

Тим с Андреем фактически поселились в комнате охраны. Они проводили в ней дни и ночи, ожидая сигналов от биолокаторов. Отдыхали на диване. Сменявшие друг друга охранники, хотя и старались не показывать, что на них действует вся эта мистика, всё же чувствовали себя не слишком уютно, особенно во время ночных дежурств. Тем более некоторые больные приходили с сообщениями, что слышали ночью шаги в пустых помещениях, приглушённый вой и ворчанье, и что где-то самопроизвольно открываются и закрываются двери. Тут, и правда, поверишь в чертовщину. Кое-кто из охраны вскоре после появления Тима и Андрея сказался больным и не вышел на работу. Михаил исчез одним из первых. На четвёртую ночь больницу охраняло всего два охранника: один — у главного входа, второй — у запасного.

Наиболее исправно нёс службу, пожалуй, один Лёва, который нуждался в деньгах и потому держался за эту работу.

— Призраки относятся к людям по-разному, — объяснял ему Тим, коротая ночные часы в дежурке. — Чаще они нейтральны или благожелательны, могут вступать с человеком в контакт, предсказывать ему будущее, советовать или остерегать от каких-то поступков. Злокозненных духов на самом деле гораздо меньше, чем принято думать, но их деятельность заметнее, о них больше пишут и говорят…

Он лежал ничком на диване, запрокинув голову, а Лёва сидел за столом и поглощал бутерброды, задумчиво глядя на своего странного собеседника в изумрудных очках. Перед Лёвой светились экраны, синевато подсвечивая его полнощёкое жующее лицо.

— Лучшее средство против духов — это молитва, — говорил Тим. — Но она не всегда помогает. Помогает она в основном тем людям, которые искренне верят, а таких не слишком много. К тому же молитву, чтобы она оказалась действенной против беса, должен читать человек безгрешный, желательно праведник, а таких ещё меньше. Вот и приходится пользоваться другими средствами, которых, к счастью, люди немало наизобретали за свою историю. Человечество нащупывало их вслепую, опытным путём, набивая себе при этом бессчётное количество шишек…