Волознев Игорь Валентинович
Бесовщина
Повесть о происшествиях в одной московской больнице
Просторный коридор, как всегда по ночам, был сумеречен и пуст. Горело только две лампы: одна — над стойкой, за которой сидела медсестра, и вторая — в дальнем конце, у туалетов.
При появлении врача медсестра торопливо спрятала иллюстрированный журнал и принялась готовить банки для утренних анализов. Дежурный врач Михаил Анатольевич Веденеев приближался к ней мягкими неслышными шагами. Она покосилась на него и, к своему удивлению, обнаружила, что он рассматривает её как-то уж слишком пристально, как будто даже с вожделением, что было совершенно необычно для этого строгого, сухого, всегда погружённого в дела сорокапятилетнего человека.
— Лидия Семёновна, зайдите на минуточку в кабинет, — сказал он с какой-то несвойственной ему кривоватой улыбкой.
— Хорошо, Михаил Анатольевич.
Он быстро прошёл, кинув на неё странный взгляд, и скрылся за дверью.
Лидии Семёновне вдруг пришло в голову, что Веденеев сейчас начнёт домогаться её любви, и она едва не рассмеялась — настолько дикой показалась ей эта мысль. Невозможно было представить, чтобы Веденеев заговорил о чём-нибудь, кроме работы!
Однако в следующую минуту она начала думать о том, что почему бы мужчине, хотя бы тому же Веденееву, не обратить на неё внимание? Ей всего тридцать четыре, она не уродлива и даже вполне соблазнительна. Правда, немного полновата, но ведь многим мужчинам нравится женская полнота. Может, Веденеев один из них? Представив, как он тискает её, она невольно хихикнула.
Дверь кабинета приоткрылась и из неё высунулась голова Веденеева.
— Лида, вы скоро?
Он назвал её "Лидой"! У неё ёкнуло в груди.
Ей всё ещё не верилось, что Веденеев будет к ней приставать. Этот сухарь ни разу за всё время, что она тут работает, не обратил внимание ни на одну женщину!
— Сейчас, Михаил Анатольевич, — сказала она нарочито официальным тоном.
Замирая от предчувствий, каких — она сама толком не могла понять, — Лидия Семёновна вошла в кабинет. Веденеев тут же захлопнул за ней дверь.
— Лида, давай, — он грубо схватил её за руку и дёрнул на себя.
— Михаил Анатольевич… — пролепетала ошеломлённая женщина.
Не удержавшись на ногах, она упала на пол.
— Михаи…
Её голос пресёкся, из горла вырвалось что-то похожее на бульканье: кривясь в безумной улыбке, он стиснул пальцы на её горле. Почти теряя сознание, она видела его налитые кровью глаза и приоткрытый рот, из которого текла слюна…
Находясь в полуобмороке, она послушно поднимала руку или ногу, чтобы ему сподручнее было освобождать её от одежды. Затем он спустил брюки с себя и налёг на неё.
В ней нарастал ужас, смешанный с сильнейшим изумлением. "Виагры нажрался, дурень," — вдруг внятно подумала она, и в следующий миг всё её существо захлестнула боль: Веденеев вонзил ей в бок скальпель и сделал длинный разрез от подмышки до бедра, при этом стараясь всаживать лезвие как можно глубже. Она выгнулась от резкой боли и застонала, и только тут он приступил к сексу.
Ему, видимо, казалось, что она недостаточно мучается, поскольку скальпель во время этой дикой скачки ещё несколько раз злобно вонзался ей в бок.
Наконец насильник с шумом выдохнул и отвалился от неё.
С минуту он с садистской улыбкой наблюдал, как она хрипит и извивается от боли, а затем, подобрав скальпель, вспорол ей брюшную полость. Женщина ещё несколько раз судорожно дёрнулась и затихла. Вокруг неё растекалась кровавая лужа.
Он вытер окровавленные руки о её халат, оделся и подошёл к столу. На пульте светился сигнал — в одной из палат кто-то нуждался в помощи врача. Скорчив злорадную гримасу, он вышел из кабинета и быстро зашагал по пустынному коридору. Подошвы его ботинок оставляли на полу кровавые отпечатки.
Он спустился на этаж ниже. Медсестры за стойкой не было. Он застал её в палате, откуда поступил сигнал вызова. Неяркая лампа освещала кровать, пациентку и склонившуюся над ней молодую медсестру в очках, с кислородной маской в руках.
— Михаил Анатольевич, адреналин, — сказала медсестра, слегка повернув к нему голову.
Через минуту она уже лежала на полу и стонала, придавленная налёгшим на неё маньяком.
Очки свалились с её лица, она щурила близорукие глаза и пыталась ногтями дотянуться до его лица. В какой-то момент ей это удалось, и по лицу Веденеева от виска до подбородка пролегли три красные полосы, сразу засочившиеся кровью. Насильник, похоже, не обратил на это внимание. Он с силой сдавил пальцами её шею, и она поникла, только грудь её продолжала судорожно дышать. Скаля зубы, он принялся срывать с неё одежду, а затем стиснул пятернёй полушарие её груди и вобрал сосок в рот. Жертва мычала и корчилась от боли: зубы маньяка задвигались, раздирая кожу…
На эту отвратительную сцену с ужасом смотрела престарелая пациентка. Она пыталась крикнуть, но из её горла вырывался лишь хрип. Маньяк наконец отгрыз сосок и начал его жевать. Заметив, что на него смотрит старуха, он ухмыльнулся и достал из кармана окровавленный скальпель. Несколько сильных ударов в шею — и старуха задёргалась в агонии.
Кровавый эскулап снова повернулся к медсестре, но тут его внимание привлекла ещё одна обитательница палаты — совсем молодая худенькая девушка, почти девочка.
