Бесконечность в законченной форме - [6]

Затем я долго ходил по нескольким комнатам, натыкаясь в темноте на разбросанные предметы, какие-то ящики, стулья, просто мусор. Что я искал в потёмках прошлого, остро чувствуя тишину и бесполезность проникновения за временную черту невозвратимого? Мне даже не приходила мысль щёлкнуть зажигалкой, боясь обнаружить кого-то рядом – за спиной или в другой комнате, поджидающего меня и готового заключить в объятия радостного приветствия, пронизанного сквозняком и холодом – ушедшего .

Адель давно вернулась в машину, я медленно трезвел. Напрасно потраченное время задавалось вопросом, что я хотел найти, каких мертвецов воскресить? И… не зная, что ответить, я почти побежал, следуя примеру Адель, на пороге осторожно прикрыв дверь старого дома.

Ночью не спалось. Через боковые стёкла различался чёрный силуэт старой развалины, взирающей на меня с немым укором. Я вздохнул и отвернулся. Ведь я не скучал по тебе – Родина, да пожалуй и ты, не очень огорчилась, когда в 14 лет я с родителями уехал в Москву, и всё-таки… прости меня, пусть безразличие у нас с тобой взаимно, но не такие мы и чужие друг другу, чтобы не испытывать чувства грусти, хотя бы последний раз перед окончательным расставанием.

Во вторник настоящего времени, я проснулся в пять утра, оделся, выпил кофе, выкурил сигарету, и поехал по свободным улицам в Центр. Параллельно Красной площади я припарковал машину в глубине Ветошного переулка, и вышел в обволакивающий прохладой осенний воздух, поймав на себе недоумённый взгляд просыпающегося Города. Я медленно шёл к Красной площади, предчувствуя приступ жестокой ненависти ко всему окружающему. Редкие прохожие, бредущие по противоположной стороне, опустив голову, не смотрели в мою сторону, спеша к первому поезду метро, или, быть может, покидая очередное место преступления. Все мы – утренние жители выкурили по сигарете, обожгли язык и губы крепким кофе, а теперь желали сделаться невидимыми, желали не обращать внимания друг на друга и знали, что мир не оставит нас в покое, предчувствовали приступ жестокой ненависти и… продолжали своё шествие, в ту или иную сторону. Верно, и Адель проснулась, удивилась моему раннему исчезновению и подумала: поцеловал ли я её перед уходом? Иногда она у меня такая смешная…

Сигарета быстро истлела. Достаю ещё одну и щёлкаю зажигалкой. На пороге булыжной мостовой разворачиваюсь и возвращаюсь к машине. Включив музыку и левый поворотник, еду на работу. Дни перемешиваются как карты в колоде. Кто нибудь помнит, какой сегодня год?

И снова прошлое, куда же без него. Это произошло в мае, когда голоса снова напомнили о себе. Адель позвонила и спросила, приеду ли я сегодня?

– Не обижайся, ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Я уезжаю из города.

Секундная пауза.

– Хорошо. Секрет подождёт.

– Какой секрет?

– Приедешь, узнаешь.

– Новая подружка?

Представляю растерянность Адель. Она не могла понять, как я чувствую её, и все незамысловатые сюрпризы тайнами, как таковыми, для меня не являлись.

– Угадал. Как тебе это удаётся?

– Я просто люблю тебя.

– И всё?

– Разве этого мало? Какое имя у знакомой?

– Её зовут Инна.

– Инна? Никогда не слышал такого имени. Попроси её подождать моего возвращения.

Адель засмеялась.

– Хорошо, попрошу.

В телефонной трубке вдруг наступила тишина. Затем помехи и голоса заполнили эфир. Я почувствовал, что бледнею, а страх ледяной рукой коснулся сердца.

– Эй, ты где? – с голосом Адель шёпот смолк.

– Плохая связь, – пришёл я в себя, – увидимся позже.

– Не исчезай.

Короткие гудки.

Уезжая из города, я собирался навестить одну свою знакомую, электронное письмо которой отправил несколько минут назад по Интернету. Девушку звали Оля Беспалова, и в настоящее время след её терялся на бескрайних просторах русской провинции. Впрочем, не так и далеко от Москвы.

Ещё недавно Оля жила на улице Знаменская, в пяти минутах от метро «Преображенская площадь», в двухкомнатной квартире на втором этаже не старой девятиэтажки. Занималась танцами, читала Хемингуэя, курила, и говорила, что не может прожить без меня больше двух дней. Скорее всего, это было правдой. С Олей мы познакомились на стадионе в Черкизово в июне 2006 года, на футбольном матче «Динамо Вологда» – «Зенит-2». Каким образом я попал на это удивительное мероприятие, что подвигло очутиться именно в том месте и существуют ли вообще такие команды? Но, факт остаётся фактом, и «Динамо» проигрывал, а Оля очень эмоционально переживала, обращаясь ко мне, сидящему рядом, и утверждая, что так не играют. А как собственно должны играть наши футболисты? Со стадиона мы вышли вместе. Я предложил, куда нибудь съездить, возможно, ко мне, но она отказалась.

Оля была очень красивой, и мне казалась смешной и не серьёзной. Она носила футболки, меняя их каждый день и бриджи, которые подчёркивали её стройные ноги. Настроение, скорее непредсказуемое, чем следствие плохого характера, мог изменить утренний дождь или резкое похолодание, что отражалось на наших телефонных разговорах и местах встреч. Она могла молчать несколько часов без объяснения причины, или веселилась как тринадцатилетняя девочка, которой показали палец, ведя меня за руку к ближайшему перекрёстку, где господствовал вездесущий «Макдоналдс». Мне нравились её правильные черты лица, длинные светлые волосы и высокий рост. Что раздражало – так это маленькие пальцы, как характерная черта фамилии, впрочем, на эти мелочи я старался не обращать впоследствии внимания.