Бесконечная история - [164]

Все повторялось, и не дважды, как говорили, а куда чаще. Разумеется, они угодили в ловушку — но хотя бы в ту самую, которую и предвидел Олаф.

— Руперт, пора! Марш отсюда.

— Но, командир!

— Рыцарь, это приказ! Выполняйте немедленно!

«Потому что если ты не уйдешь сейчас и не доберешься до Вернхарда, каждая смерть на этом поле окажется напрасной». Вслух этого, впрочем, говорить не потребовалось: Руперт послушался и ушел, стиснув зубы и запустив магическую иллюзию собственной гибели. Теперь оставалось только держаться до последнего, чтобы ни у Бешеного, ни у его офицеров не возникло и мысли о встречной ловушке.

Продержаться удалось даже чуть дольше, чем Олаф рассчитывал, а потом волна чужой магии пробилась сквозь щиты видением падающего рея. Все.

* * *

Все повторялось — до смешного. Конечно, Рыцарю Света не пристало смеяться, оказавшись в плену в Твердыне Легионов, но хотелось. Никаких совпадений — Бешеный Вальдес был Бешеным Вальдесом, и он был самим собой, будто только что сошел с борта «Астэры». Или закончил поединок с тем бергерским бароном в Старой Придде.

— Господа! — заявил Ротгер фигурам в официальной форме Легионов. Было их двое или больше, Олаф сказать затруднялся: зрение плыло. — Я в равной степени восхищен вашей наивностью и вашей наглостью. С чего вы взяли, будто я стану делиться трофеями?

— Посланник Вальдес, интересы Легионов…

— Да ну? Что, пока меня тут не было, научились допрашивать светлых Рыцарей?

Ответа не последовало, и Олаф внутренне усмехнулся. Не научились. Если бы вместе с ним взяли еще кого-то, имело бы смысл волноваться, а так — пленного мага можно убить, можно сломать, но успешно допросить не выйдет. Особенности присяги — что в Форпостах, что в Легионах — и издержки несовместимости магии Света и Тени.

— Не научились? А для остальных «интересов» ищите себе материал сами и не лезьте к старшим по званию. Извините этих невеж, Рыцарь, — Ротгер обернулся с Олафу, — но боюсь, еще на несколько дней нам с вами придется задержаться в Твердыне. Зато потом я буду счастлив предложить вам все гостеприимство Цитадели Хексберг.

Судя по реакции остальных, именно сейчас Олафу и надлежало испугаться по-настоящему. Кошки его знают, может, и правда стоило: Ротгер — Вальдес — очевидно ничего не помнил. Не паясничал перед посторонними, а просто не помнил, как и Руперт. Впрочем, испугаться, если что, Олаф всегда успеет, а в ближайшие дни явно ничего не произойдет.

* * *

У Вальдеса, как у любого Посланника Тени, были в Твердыне свои покои, а к ним, естественно, прилагалась темница, потому что ну как же иначе. Обычный каземат — впрочем, поудобнее походного шатра. Без окон, конечно, и дышалось тяжело, и заняться было нечем, кроме как переживать или предаваться воспоминаниям. Переживать и волноваться Олаф себе запретил: свой долг перед Форпостами он выполнил, использовать против своих его не смогут, дальше все в руках Руппи и Вернхарда. А вот воспоминаний за десяток с лишним жизней набралось предостаточно.

… На самом деле, не всегда все повторялось с такой точностью, далеко не всегда. Не всегда он проигрывал, не всегда они вообще воевали… Случалась и мирная жизнь, а случалось, что годы сражались плечом к плечу, прикрывая друг другу спину, а потом раз — и по разные стороны фронта. Не по прихоти рождения или глупости вышестоящих, а по собственному осознанному выбору, потому что у обоих — опять! — нашлись вещи важнее дружбы. Лучше уж как сейчас, когда долги отданы и терять нечего.

Олаф был уверен, что те самые «несколько дней» он никого не увидит, но на следующий же вечер дверь неожиданно распахнулась и в камеру вошел — точнее, ввалился — Вальдес с чем-то в руках. Что-то оказалось походной постелью, и, разворачивая ее на полу, Вальдес принялся объяснять, не дожидаясь, пока ошеломленный Олаф сумеет отреагировать:

— Рыцарь, вы извините, что я к вам так бесцеремонно вламываюсь, но это единственное место, где ничего не слышно! И больше ни одна сволочь посреди ночи не ворвется, а то достали, сил нет.

— Кто? — Олаф удивился, услышав собственный голос, а еще больше удивился, когда Вальдес ответил:

— Все. Подчиненные, курьеры, порученцы, покушенцы эти идиотские…

— Покушенцы?

— Олаф, все гадости, что у вас в Свете рассказывают о внутренних дрязгах в Легионах, скорее преуменьшение, чем наоборот. — Вальдес тем временем улегся. — Успеха они все равно не добьются, но вот спать мешают зверски. Я надеюсь, вы их примеру не последуете? Убить ведь не убьете, только разбудите, а это уже будет не великий подвиг, а мелкая пакость, недостойная светлого Рыцаря…

И на этом Вальдес заснул, а Олаф едва не рассмеялся вслух.

Шутка для балаганной мистерии: Посланник Тени приходит в камеру к пленнику, чтобы выспаться. Дескать, благородный Рыцарь Света ему мешать не станет, в отличие от собственных подчиненных и соратников. В Хексберг — кэртианском Хексберг — было похоже. Нет, среди ночи Вальдес к ним, конечно, не врывался, и «внутренних дрязг» такого размаха в талигойском флоте не было, но была скучная бумажная работа, и вот от нее-то, а также от всяких просителей и чересчур ретивых подчиненных, Вальдес у пленников и прятался. Там его и правда не искали, особенно поначалу, да и позже не решались дергать по пустякам. С этого — с несерьезных жалоб Ротгера, со слегка злорадного сочувствия самого Олафа — они тогда и начали разговаривать.