Бесконечная история - [153]
— Валентин-Отто Придд приносит присягу!
— Юноша, меньше, чем оруженосец, мне нужен только духовник, — говорит Рокэ Алва. Господин Первый маршал влепил пощечину Людям Чести, показал язык Дораку, а на дальнейшее ему наплевать. Единственные распоряжения, которые он отдает оруженосцу, — не путаться под ногами и не звать его эром.
— Эр Рокэ, — это мелко, но удержаться нет сил. — Могу я пользоваться вашей библиотекой?
Эр кривится, но разрешение дает.
…Библиотека в доме Алва хороша и прекрасно организована. Исторические и военные трактаты Валентин аккуратно ставит на место, на виду оставляя Веннена и Дидериха. Он сам не знает, ребячество это или маскировка.
Граф Штанцлер смотрит на него с сочувствием.
— Это моя вина, мой мальчик, я должен был, как фок Варзов, попросить отпустить тебя в Васспард, к больной матери. — Герцогиня Ангелика здорова, насколько может быть здорова женщина, которая живет только долгом, но понятно же, что Штанцлер имеет в виду. — Я сам напишу герцогине и все объясню.
Матушка не простит и, наверно, даже не поймет, но писем с проклятиями посылать не станет. А Корнелию и мальчикам он напишет сам.
Через три дня после дня святого Фабиана Валентин приходит к заколоченному особняку со спрутами на воротах. Он знает адрес, он знает этот дом по чертежам и рассказам, но сам он не был здесь никогда. Он стучит в дверь флигеля, и ему открывает седой мужчина средних лет. Должно быть, Райх, старший из слуг, оставшихся смотреть за домом.
— Молодой господин! Мы вас ждали.
Валентин знает, что здесь происходит, Райх регулярно пишет в Васспард. Он надеется снова открыть особняк, но, увы, не раньше, чем через три года. Сейчас нет ни смысла, ни лишних денег. Впрочем, все потайные ходы исправны, а в здешних тайниках тоже можно найти много интересного. Главное, не пропадать здесь слишком часто. Алве до него нет дела, но иногда Валентину кажется, что за ним все же следят. И кто знает, что на уме у кардинала Сильвестра.
Их Величества странно смотрятся вместе. Валентин не ребенок, он все понимает, он помнит, что между родителями никогда не было особой нежности, он знает, что сестра не любит мужа, но… Катарина Ариго похожа на птицу в клетке, а Фердинанд Оллар совсем не похож на мужчину, достойного быть рядом с ней.
…Когда годами ненавидишь образ человека, а потом вдруг начинаешь жить с ним под одной крышей, может случиться всякое. Но Рокэ Алву легко ненавидеть и вблизи, очень легко. Настолько легко, что поневоле задумываешься, не специально ли старается Первый маршал. Но это смешно, что ему до мальчишки-оруженосца? Эр Штанцлер любит объяснять поступки Алвы, и, пока слушаешь, звучит достоверно, но стоит выйти и задуматься, как все рассыпается. Но Валентин все равно задает вопросы, ему нужно знать. Ему многое нужно понять, и прежде всего — где и в чем ошибся отец.
Мальчишка, он все еще безрассудный мальчишка! Привык, что Эстебана можно доводить безнаказанно, а ведь оруженосцы не унары, им дуэли никто не запрещал. И что он будет делать, восьмой номер против первого? Вы многого добились за полтора месяца в столице, герцог Придд, вам даже секундантом позвать некого.
Валентин пишет три письма и одну записку, а утром седлает Соро. Во-первых, даже у Колиньяра и его своры не хватит наглости не привести назад лошадь из конюшни Алва, а во-вторых, — ну может он побаловать себя напоследок?
Они дерутся до победного, и Валентин держится даже дольше, чем рассчитывает, но в конце концов все равно подставляется. Бедро. На лице Эстебана — самая гнусная из его улыбок, он смотрит и предлагает признать поражение… ну нет. Мимолетный урок Юстина тогда в Васспарде, перед тем, как все началось и кончилось, тренировки тайком, должно получиться. Левая рука, на которую противник не смотрит, тянется к рукояти упавшей шпаги, дотягивается, любое усилие увеличивает боль, но это неважно… Есть. Достал.
— Браво, юноша, вы, оказывается, не безнадежны, — Рокэ Алва появляется словно из воздуха. Значит, за Валентином все же следят. — Выходить из неприятных ситуаций вы почти умеете, осталось научиться в них не попадать.
Валентин проводит в постели чуть больше недели, а потом начинаются ежеутренние тренировки. А еще через месяц — война.
На Совете Меча Валентин стоит за Первым маршалом безмолвной тенью и наблюдает. Зрелище и впрямь интересное и поучительное. Ворону нужны полномочия, кансилльера и его сторонников вполне устраивает цена. Вот только почему господин Штанцлер так уверен, что те, кто сейчас набрасывается на Талиг, потом склонятся в почтении перед Великой Талигойей? Что Валентин упускает из виду?
Ворон и в самом деле чудовище. Чудовище, что ни на суан не ценит жизни — ни свою, ни чужие, и не гнушается делать то, что делать немыслимо. Но — непобедимое чудовище. Все еще непобедимое, а для полководца это, наверное, важнее, чем милосердие и благородство? Особенно если ответственность за немыслимое он берет на себя, а вот победой щедро делится с подчиненными. Валентину кажется, что он наконец понял Рокэ Алву, но тут Ворон убивает Адгемара и отпускает Эпинэ. Он благодарен за Робера — тот служил с Юстином, они дружили, — а Адгемара и сам был бы не прочь пристрелить, но… Все же, что такое Ворон? Впрочем, довольно того, что для него, похоже, и впрямь нет ничего невозможного.
