Бешеный Теофило - [3]

– Что ты сказал?? – всплеснула руками госпожа Дунич.

– Не я сказал, люди говорят… говорят, одного в селе… Троицы… такая жара…

– Ой, ой, ой! – жалобно запричитала теща, склонившись над разбитым стаканом, – только этого еще не хватало, только еще не хватало!

И снова они вдвоем набросились на бедного Теофило, уверяя его, что он сам виноват – встал на дороге собаки. Если бы он не встал на дороге, то собака пробежала бы мимо, как пробежала мимо многих других, никого не укусив.

Наконец, когда все ругательства были исчерпаны, они стали думать, что же делать. Позвали соседку старушку, она затрясла головой:

– Когда укусила?

– Часа полтора назад…

– Э, тогда уже поздно… – говорит старуха.

– Что поздно?

– Нужно было сразу высосать рану…

– Уж не я ли должна была ее высасывать? – спрашивает теща.

– Теперь все равно поздно, – говорит старуха, – теперь уже в кровь вошло.

Теофило еще больше побледнел, представив, как два жандарма волокут его в смирительной рубахе в сумасшедший дом.

Через некоторое время пришел полицейский писарь, чтоб составить протокол, так как по городу разнесся слух, будто господина Теофило Дунича укусила бешеная собака. Писарь попросил, чтоб Теофило описал внешность собаки, чего Теофило не смог сделать, но сказал, что собака убита и валяется на мостовой.

– Хорошо, – заключил полицейский писарь, – это очень хорошо. В наших руках corpus delicti.[1] Очень хорошо. Я сейчас же прикажу отослать собаку в Белград…

– А зачем ее посылать в Белград? – преодолевая страх, с любопытством спросили обе женщины.

– Затем, чтоб провести исследование и на основании анализов выяснить, бешеная она или нет. Можно бы послать и самого господина Теофило на исследование, но я предпочитаю собаку, – отвечал писарь.

Чтоб понять намерение писаря, следует иметь в виду, что в этом округе уже три года нет окружного врача. Правда, раз или два в год какой-нибудь доктор из центра завернет сюда, чтоб прочесть публичную лекцию о народном здравоохранении и убедить народ отказаться от лечения у знахарок и при первых признаках заболевания обращаться к врачу. Но доктор уедет, и все слушавшие лекцию в ожидании доктора по-прежнему лечатся у знахарок.

Вот почему писарь решил отослать собаку на исследование в Белград.

– А вообще-то вполне может быть, что собака совсем и не бешеная, – добавил писарь.

– А если бешеная? – испуганно спросил Теофило.

– Что ж, тогда мы и вас пошлем на исследование в Пастеровскую лечебницу в Ниш…

Теофило весь съежился и беспомощно заморгал глазами:

– Это что, в сумасшедший дом, значит?

– Да нет, это лечебница для больных бешенством.

– Так? А что они там со мной будут делать?

– Там? – переспросил писарь. – Будут вас колоть всякими иголками, ну и… так далее. Я не могу вам точно сказать.

Теофило вдруг почувствовал, как его колют иголками, и нервозно начал ерзать на стуле. А писарь, дописав акт, отбыл к месту происшествия, чтоб составить описание внешнего вида собаки и труп последней отослать в Белград.

Скоро и сам господин шеф зашел навестить Теофило. Госпожа Дунич встретила его очень радушно:

– Хорошо, что вы пришли нас утешить.

– Видите, что на нас свалилось? – добавила ее мать.

– Ничего, ничего, не теряйте присутствия духа. Может, еще и не так плохо… – сказал шеф и, подойдя к Теофило, протянул ему руку, но тотчас же отдернул ее назад:

– Чуть не забыл. Пожалуй, из осторожности несколько дней лучше с вами не здороваться за руку, пока не выяснится окончательно, бешеный вы или нет.

Шеф сел на стул и начал долго и пространно рассказывать о бешеных людях:

– Да, да, стремятся укусить. Вы, господин Теофило, будете кусаться.

У бедного Теофило глаза полезли на лоб, и он начал бояться самого себя.

– Ой, ой! – заволновалась госпожа Дунич, – тогда ведь придется от него прятаться. А можно заранее узнать, какие признаки…

– Во-первых, господин Теофило почувствует сильную жажду, а во-вторых, температура будет высокая – вечером, скажем, тридцать девять, а с утра и еще больше. А потом пена на губах выступит… – рассказывал шеф так, словно он сам за свою жизнь уже раза три был бешеным.

Господина шефа, разумеется, проводили до самых ворот и просили посетить их завтра, а потом послали к акушерке за градусником, так как во всем городе только она имела этот инструмент. Сунули Теофило градусник подмышку, поставили возле него три стакана холодной воды и оставили его, извиняясь и уверяя, что только на минутку заглянут к соседке, чтоб кое о чем посоветоваться.

В действительности они отправились спросить у соседки, не может ли она на время приютить их, если случится, что Теофило сбесится.

Итак, Теофило остался наедине со своими думами и с градусником подмышкой. Он еще не смотрел на градусник, но ему уже начало казаться, что он страдает од жажды, И тут он представил себе, как он, сбесившись, носится по дому, разбивает зеркала, стаканы, окна, а все домашние в страхе трепещут перед ним. Мысль о том, что все в доме будут дрожать от страха, очень понравилась ему, и если бы не существовало на свете такой лечебницы, где колют иголками, он с радостью согласился бы стать бешеным.

Прошло полчаса. Теща и жена вернулись домой и первым делом обследовали стаканы. Вода была не тронута, температура оказалась нормальной, и женщины успокоились, хотя все еще оставались настороже. Больше всего Теофило поразила их любезность.