Берлинская жара - [64]

— Да-да, что такое? — профессионально нахмурился тот.

— Понимаете, мой отец давно лечит пиелонефрит. С переменным успехом. С недавнего времени я стал выписывать ему лекарства из Швеции, довольно редкие. Однако наш врач на две недели уехал в Мюнхен. И возникла проблема. Необходимо разобраться в дозировке и графике приема препаратов, а также оценить их эффективность. Если бы, господин Зееблатт, вы помогли мне, я был бы вам безмерно признателен.

— Что ж, с большим удовольствием, — охотно согласился Зееблатт.

— Кстати, может быть, какие-то из этих лекарств покажутся вам интересными и для вашей практики. Отель шведский, у меня имеется постоянная возможность получать кое-что из-за границы, причем абсолютно легально.

Глаза Зееблатта загорелись:

— Правда? Это было бы очень, очень кстати. Сейчас такие трудные времена, лекарств катастрофически не хватает. Доступны только наши, но они покрывают далеко не все потребности. Есть нюансы, да, есть нюансы…

— Отлично! Вас устроит, скажем, послезавтра, часа в четыре пополудни? Я мог бы пригласить вас в ресторан одного моего хорошего друга в двух кварталах от Александерплатц. Называется «У белого вола». Там подают великолепные печеные колена, если повезет, конечно, и рагу из бычьих хвостов. Роскошное венгерское вино и чай — такого чая вы не сыщете во всем Берлине. Чистый дух Альп. Так как, договорились?

— Почту за честь, дорогой господин Хартман.

— Прекрасно! Еще по бокальчику?

— С удовольствием.

Издали за ними внимательно следила Дори, одолеваемая вниманием подвыпивших офицеров. Тем временем Чехова, придерживая подругу за локоть, увела возбужденно щебечущую Эмми Геринг в гостиную на втором этаже, оставив гостей наслаждаться обществом друг друга. Бриллиантовый дым постепенно развеивался. Танцующих стало меньше, да и те заметно устали. Музыканты натужно удерживали задорные ритмы. Разговоры благополучно скатились к сводкам с фронтов и авианалетам.

Всплески казарменного хохота там и тут знаменовали собой истощение официальной части светского раута. Кто-то уронил бокал. Послышалось нестройное пение.

Снаружи шел сильный дождь.

Берлин, Шмаргендорф, 23 июля

Хартман спешил. Какое-то темное чувство волка, предвосхищающего облаву, когда ее даже еще не слышно, подсказывало ему, что время ускоренно сжимается и, если не поторопиться, можно не успеть сделать, что должен. Ему вдруг пришла на ум фраза, сказанная однажды старым другом Эрнстом фон Носке: «Когда у подпольной организации существует канал прямой связи с Центром, провал бывает неизбежен».

Было решено провести встречу Виклунда с Эбелем в доме Хартмана и в присутствии Хартмана, на чем, с подачи Франса, настоял Виклунд. В доме не было прослушки, во всяком случае, ее не обнаружил Майер, который оперативно разместил аппаратуру СД, установив микрофоны в разных точках; кроме того, это место воспринималось вполне естественным и разумным для визита завербованного «Интеллидженс сервис» агента.

Накануне встречи Шелленберг тщательно инструктировал Хартмана, стараясь увидеть в нем вдумчивого союзника, а не простого исполнителя своих замыслов.

— Эбель не разведчик, — говорил Шелленберг. — Он гражданское лицо, ученый, попавший под каток обстоятельств. Это надо учитывать и во время встречи вести его.

— А если Эбель увлечется и начнет болтать лишнее?

— Не думаю. Он напуган. Вряд ли его потянет на откровенность в такой обстановке. К тому же мы его жестко проинструктировали. Но важно знать, что ряд позиций и правда имеет научную… и даже военную ценность. При других обстоятельствах мы не стали бы их разглашать.

— В какой мере я могу обнаруживать свою осведомленность в том, что знает Эбель? Ведь он человек Шварца, к тому же из Лейпцига.

— По ситуации, Франс, по ситуации. — Шелленберг хотел доверять Хартману, ему, в сущности, необходимо было доверять, иначе вся игра не стоила свеч. — Вы не можете просто сидеть китайским болванчиком и кивать головой. Думаю, того объема информации, которым мы вас уже снабдили, будет достаточно, чтобы квалифицированно участвовать в разговоре. Виклунд знает, что вы уже встречались с Эбелем. Мы хотим его просто показать, чтобы в СИС не дергались насчет Шварца.

— На что мне ориентироваться?

— Итогом вашей встречи должно быть: первое — осознание, что урановая программа Германии максимально приблизилась к созданию оружия, основанного на ядерной реакции; второе — горячее желание войти в контакт с лицами, причастными к этой программе, независимо от ведомства, к которому относится источник; и третье — понимание доступности этого источника через ваш канал связи. И не надо ничего говорить о людях Канариса — все и так будет понятно.

Хартман встретил Виклунда, прилетевшего, как всегда, налегке, в аэропорту Темпельхоф. Они позавтракали в «Адлерхофе», обсудили вопросы, связанные с отелем, потом прогулялись до Шарлоттенбурга, где покормили хлебными крошками плавающих в пруду уток, и вернулись назад. Хартман вывел из гаража свой «Опель», и они поехали в состоящий из частных домов поселок на границе Шмаргендорфа и Далема, где в сером, невзрачном особняке Хартмана, построенном в стиле баухаус, их дожидался, нервно теребя неопрятные, седые усики, доктор Эбель.