Берлинская жара - [47]
Поплавок дернулся на воде, но Керстен не обратил на него внимания.
— В этом нет ничего необычного, — после долгой паузы заметил он. — Хьюитт — мой пациент. И это правда.
— Замечательно, — сказал Гесслиц. — Выходит, у вас два пациента: рейхсфюрер СС и плечо президента США в Стокгольме.
— Я понимаю, это выглядит странно. Но я просто хотел, в силу своих возможностей, располагая кое-какими связями, протянуть ниточку к миру, чтобы найти способ усадить за стол переговоров враждующие стороны. В этом нет никакой моей персональной заинтересованности. Ведь я финн, нейтральное лицо… Но мир устал воевать. А я устал жить в атмосфере безнадежности.
— И вы решили, что рейхсфюрер СС — подходящая фигура для добрых дел.
— Гиммлер — реальная власть, — отрезал Керстен. — А я не политик.
— Да-да, — кивнул Гесслиц. — Я тоже. Их ведь уже не осталось. Все политики сдохли в Мюнхене шесть лет назад. С тех пор миром правят любители. И видите, что они натворили?
— Надо принимать действительность такой, какая она есть, — сухо сказал Керстен. — И делать то, что можешь сделать. Вам так не кажется? Многие просто ждут, когда небо упадет на землю.
— И это почти реальность, доктор. Это почти реальность. И кое-что в ней зависит от вас. — Гесслиц подумал, достал платок и протер вспотевшее лицо. Затем он заговорил, не отрывая глаз от неподвижной, грузной фигуры Керстена: — Скажите, доктор, есть ли у вас хоть капля сомнения в том, что, если германские ученые доведут урановые исследования до производства оружия страшной разрушительной силы, то Гитлер воспользуется им немедленно? Причем не важно, где это случится. Целые города вместе с жителями будут сметены одним бомбовым ударом. И удар будет не единичным… Параноик, бешеная горилла с урановой дубиной в лапах. Вы думаете, он обрушит ее только на русских? С какой стати? Весь мир окажется у него в кулаке. И ваша драгоценная Финляндия тоже. Вот так.
— А попади оно в руки Советов, что будет?
— Плохо будет. Но надо понимать, что, если ему суждено появиться на свет, то оно не должно оказаться только в одних руках. Это как с химическим оружием. Гитлер ведь не решился применить зарин, как это было с ипритом в семнадцатом. Почему? Да потому, что в тот же момент последует аналогичный ответ. Но и русские не идут на это. Потому что знают: стоит только разок попробовать, и Гитлер вывалит на них все свои запасы. Это — обоюдное самоубийство. Поэтому, обладая грязной химией, никто никогда не решится ее применить в боевой обстановке.
— Сейчас все говорят об оружии возмездия. Но есть ли оно? Быть может, это просто миф?
— Когда-то мифом казался пулемет.
Они опять замолчали. Потом Керстен сказал:
— Как вы верно заметили, я врач. Даже не хирург. Мануальщик. Работаю пальцами. Почему вы говорите об этом со мной? Вы думаете, по утрам я лечу больных, а вечером занимаюсь урановыми изысканями в государственных лабораториях?
— Думаю, ваши возможности превосходят полномочия иных светил физических наук, — парировал Гесслиц, прикуривая новую сигарету от окурка. — Мы живем в иерархическом обществе. Чем ближе ухо вождя, тем шире кругозор.
Кестнер окинул его долгим взглядом, несколько раз, сопя, вздохнул и опять уставился на поплавок.
— Я не знаю, кто вы, — сказал он наконец. — Но судя по наглости, у вас есть козыри в колоде… Что вам от меня нужно?
— Вы — личный врач Гиммлера. Значит, у вас с ним доверительные отношения.
— В некотором роде — да.
— Мне нужно только одно: постарайтесь узнать хоть что-то о содержании секретного доклада Гиммлера, который он передал Гитлеру четырнадцатого мая на совещании в рейхсканцелярии. Доклад посвящен последним достижениям в создании уранового оружия. Это будет единственная просьба. Больше мы к вам не обратимся.
Кестнер положил удочку в ноги, скрестил руки на груди и задумался. «Если это не шантаж, то что тогда?» — спрашивал он себя. Идеализм этого человека всегда побеждал в нем прагматика, когда вопрос не касался денег.
— Что ж, — сказал наконец он, — если, конечно, вы не русский шпион, то, вероятно, служите примерно тем же силам, с которыми я имел дело.
— Вероятно, — согласился Гесслиц.
— Но вряд ли я могу быть вам полезен. — Брови на лице Керстена взмыли вверх. — Видите ли, я уже спрашивал рейхсфюрера об этом докладе.
— Вот как?
— Да. По просьбе одного моего знакомого из ОКВ. Он хотел понять военную логику фюрера. Так вот. Рейхсфюрер сказал только одно: «Там решение всех проблем». Когда я сделал попытку что-то уточнить, он резко меня оборвал: «Это не ваше дело». Как вы понимаете, возврат к этой теме более невозможен.
Гесслиц резко выпрямился, ящик с треском распался под ним, и он неуклюже завалился на спину. Керстен безрадостно хмыкнул:
— Вам потребуется моя квалифицированная помощь?
Гесслиц хохотнул:
— Нет, спасибо, — и указал на поплавок. — У вас, похоже, клюет.
Пока Керстен возился с удочкой, вытаскивая из воды вертлявого пескаря, Гесслиц, стараясь не нагружать раненую ногу, кряхтя встал на четвереньки, а затем — на ноги. Пескарик тем временем сделал кульбит в воздухе и был таков.
— Продолжая наш образный ряд, рыбка сорвалась с крючка, — усмехнулся Гесслиц. Он отряхнул штанины и подошел к Керстену. — Что ж, бывало и хуже. Видимо, на этом наше с вами знакомство заканчивается.
Перед нами не исторический роман и тем более не реконструкция событий. Его можно назвать романом особого типа, по форме похожим на классический. Здесь форма — лишь средство для максимального воплощения идеи. Хотя в нём много действующих лиц, никто из них не является главным. Ибо центральный персонаж повествования — Власть, проявленная в трёх ипостасях: российском президенте на пенсии, действующем главе государства и монгольском властителе из далёкого XIII века. Перекрестие времён создаёт впечатление объёмности.
Один рассказ. Одна повесть. Один роман. Человеку по-настоящему интересен только человек, писал Блез Паскаль. Так же думал Чехов. Жизнь человека – это смех и слезы. Более того, естественным образом одно перетекает в другое и наоборот. Кто-то собрался жениться, кто-то потерял работу, кто-то решил сбежать… Людям свойственно сопротивляться обстоятельствам, совершать ошибки, шутить, надеяться. В каждом из нас много других людей, о которых хочется говорить. И когда мы думаем о себе, очень часто мы думаем о них. Книга о людях, живущих сегодня.
Ч. Вильямсон – современник и друг А. Конан-Дойла. Его роман «Любовь и шпионаж» на русский язык до сих пор не переводился. Для русского читателя роман «Любовь и шпионаж» представляет интерес как образец приключенческой литературы начала нашего века.В основе сюжета – острая интрига, где любовные сцены переплетаются с преступлениями, политическим шпионажем и работой западных спецслужб накануне первой мировой войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Берлинская стена разрушена, «железный занавес» ушел в историю. Цели и задачи разведки коренным образом изменились, но, чтобы новое поколение шпионов смогло успешно работать в непредсказуемом и изменчивом мире, необходимо, чтобы кто-то передал ему богатый опыт «холодной войны». Именно этим и занимается Нед, ветеран британской разведки. Именно для этого он приглашает в качестве инструктора для «новых шпионов» своего наставника, легендарного бойца невидимого фронта Джорджа Смайли.
На пути к штабу верховного главнокомандующего объединенных сил НАТО недалеко от Парижа убит связист, документы, которые он перевозил, похищены. Джеймс Бонд, возвращающийся с задания на австро-венгерской границе, получает указание от М принять участие в расследовании инцидента...