Берлинская жара - [46]
Берия заметил с характерным грузинским акцентом:
— А может быть, чтобы показать свою открытость и готовность к разговору?
— Возможно, Лаврентий Павлович. Я подумаю над этим. И еще. Хочу обратить ваше внимание, что Баварец работает.
Берия помолчал:
— Вижу.
И добавил:
— Напоминаю вам, товарищ Ванин, и вашим сотрудникам в Берлине, что операцию «Клевер» никто не отменял.
Харцвальде,
27 июня
В воскресенье Феликс Керстен вставал очень рано, садился за руль своего «Хорьха» и ехал на небольшое озеро, расположенное в пяти километрах от его дома на краю маленькой деревушки, в которой жили одни старики. По возможности, он старался не изменять своим привычкам и прием пациентов в своей берлинской клинике планировал таким образом, чтобы воскресенье оставалось свободным. Повернув к озеру, он ставил машину на обочине, глушил мотор, затем доставал из багажника удочки, сачок, ведро, раскладной стульчик и шел на мостки. Там, на краю, он усаживался, широко расставив ноги, нанизывал на крючок червяка из старой жестяной банки, закидывал удочку и, облегченно выдохнув, замирал в бездумном созерцании поплавка, мерно покачивающегося среди кувшинок и лилий.
Над водой струился утренний пар, по ее поверхности бесшумными зигзагами шныряли водомерки. Время от времени слышался тихий всплеск неосторожной рыбы. Воздух был чист и пронзителен. Темный частокол леса на противоположной стороне сливался со своим отражением и смотрелся пастельно зыбким, словно в предвкушении какого-то сладостного чуда. Тонко звенели кузнечики, гулко пахло тишиной и покоем, ватным облаком на голову наваливался покой, приминая мысли и чувства, оставляя смутное впечатление единения со всем, что тихо и незаметно дышало и жило вокруг.
За спиной послышались шаги. Керстен слегка повернул голову и краем глаза отметил приближающегося мужчину, определенно крупного и хромого. Досадно цыкнув, Керстен вернул взгляд своих прозрачных глаз к поплавку, стараясь не обращать внимания на нарушителя его драгоценного одиночества. Мужчина немного постоял на месте, затем закурил, медленно подошел к краю мостков, подтянул брошенный кем-то пустой ящик и сел на него. Ящик угрожающе затрещал под его весом.
Гесслиц оказался здесь не случайно. Он ехал за «Хорьхом» Керстена на значительном расстоянии и вылез из автомобиля только тогда, когда тот расположился на берегу с удочкой. Гесслиц поздоровался. В ответ Керстен хмуро кивнул. Гесслиц полюбопытствовал, как идет клев. Едва сдерживая раздражение, Керстен процедил, что не может знать, поскольку только что приехал. На его полном, курносом лице с огромным из-за глубоких залысин лбом проступило хмурое недовольство. Гесслиц заметил, что лучший клев начинается засветло. Керстен промолчал.
— Когда все закончится, мы будем думать только об этом, — кивнув на поплавок, задумчиво произнес Гесслиц.
Повисло неловкое молчание.
— Что закончится? — уточнил Керстен.
— Война. — Гесслиц прищурил глаз от набегающего сигаретного дыма и спросил: — Из чего он сделан, ваш поплавок? Очень большая рыба может утянуть его на дно.
— Здесь не водятся очень большие рыбы, — напряженным голосом сказал Керстен.
— Ну, да, конечно. Они живут на суше.
Керстен повернул к нему голову и окинул внимательным взглядом:
— Вы кто?
— Мое имя ничего вам не скажет, — пожал плечами Гесслиц. — А вот вас я знаю. Вы Феликс Керстен, врач.
— Знакомое лицо. Где-то я вас видел.
— Ну, если только мельком.
Взгляд Керстена вновь обратился к воде.
— И что же вам нужно?
Гесслиц вздохнул:
— Вы правы, не станем, как кошки, крутиться вокруг горячей каши.
Он зажал сигарету в зубах и, отклонившись назад, достал из внутреннего кармана пиджака фотокарточки. Затем с трудом поднялся с ящика и подошел к Керстену, который словно окаменел.
— Вот, видите? Это, как вы, конечно, знаете, пансион «Бельфраж», в котором вы останавливаетесь, когда приезжаете в Стокгольм. Вот вы выходите из дверей. А вот это, как вам тоже, несомненно, известно, мистер Абрам Стивенс Хьюитт. С ним вы встречались в «Бельфраже» двадцать восьмого апреля и имели долгий разговор.
Керстен нервно пожевал губами и резко спросил:
— Вы из гестапо?
— Что вы? Боже упаси. Я не служу в органах безопасности и выступаю здесь скорее как частное лицо.
— Интересно, откуда у частного лица в рейхе стокгольмские фотографии?
— Мне их передали друзья, которые работают в Стокгольме. А на словах они добавили, что практическим результатом вашей встречи стало освобождение из «Вестерброка» группы евреев и переправка их в Швецию на корабле береговой охраны кригсмарине. Согласитесь, это попахивает заговором.
В наступившем молчании Гесслиц вернулся на свой ящик.
— Не знаю, встречались вы с Хьюиттом по поручению Гиммлера или по своей, так сказать, инициативе, но Хьюитт является представителем Рузвельта в Стокгольме.
— Без полномочий, — упавшим голосом вставил Керстен.
— Полномочия — вещь наживная.
— И это не было инициативой Гиммлера.
— Тем хуже для вас. Думаете, мы не знаем, о чем вы говорили с Хьюиттом?
Гесслиц, конечно, не знал этого, но резонно полагал, что и Керстену не дано знать, что он этого не знает. А Керстен не говорил с Хьюиттом ни о чем конкретном. Он только обозначил готовность стать связующим звеном между американцами и Гиммлером, на которого он, будучи единственным врачом, способным снимать у рейхсфюрера желудочные боли, имел некоторое влияние. В доказательство Керстен предъявил разрешение на выезд из рейха небольшой группы голландских евреев. Однако сам факт такой встречи мог привести его на гильотину.
Перед нами не исторический роман и тем более не реконструкция событий. Его можно назвать романом особого типа, по форме похожим на классический. Здесь форма — лишь средство для максимального воплощения идеи. Хотя в нём много действующих лиц, никто из них не является главным. Ибо центральный персонаж повествования — Власть, проявленная в трёх ипостасях: российском президенте на пенсии, действующем главе государства и монгольском властителе из далёкого XIII века. Перекрестие времён создаёт впечатление объёмности.
Один рассказ. Одна повесть. Один роман. Человеку по-настоящему интересен только человек, писал Блез Паскаль. Так же думал Чехов. Жизнь человека – это смех и слезы. Более того, естественным образом одно перетекает в другое и наоборот. Кто-то собрался жениться, кто-то потерял работу, кто-то решил сбежать… Людям свойственно сопротивляться обстоятельствам, совершать ошибки, шутить, надеяться. В каждом из нас много других людей, о которых хочется говорить. И когда мы думаем о себе, очень часто мы думаем о них. Книга о людях, живущих сегодня.
Ч. Вильямсон – современник и друг А. Конан-Дойла. Его роман «Любовь и шпионаж» на русский язык до сих пор не переводился. Для русского читателя роман «Любовь и шпионаж» представляет интерес как образец приключенческой литературы начала нашего века.В основе сюжета – острая интрига, где любовные сцены переплетаются с преступлениями, политическим шпионажем и работой западных спецслужб накануне первой мировой войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Берлинская стена разрушена, «железный занавес» ушел в историю. Цели и задачи разведки коренным образом изменились, но, чтобы новое поколение шпионов смогло успешно работать в непредсказуемом и изменчивом мире, необходимо, чтобы кто-то передал ему богатый опыт «холодной войны». Именно этим и занимается Нед, ветеран британской разведки. Именно для этого он приглашает в качестве инструктора для «новых шпионов» своего наставника, легендарного бойца невидимого фронта Джорджа Смайли.
На пути к штабу верховного главнокомандующего объединенных сил НАТО недалеко от Парижа убит связист, документы, которые он перевозил, похищены. Джеймс Бонд, возвращающийся с задания на австро-венгерской границе, получает указание от М принять участие в расследовании инцидента...