Берлинская лазурь - [80]
– А-а-а. Ну что ж. Понимаю. Ну, тогда прими от нас прощальный подарок.
Они сели возле нее, обняли с двух сторон и легонько прикоснулись своими губами к ее вискам. И тут же внутри нее взорвалась одна маленькая атомная электростанция, погрузив все вокруг в слепящую синеву.
– А-а-а-а-а-а-ах! – наконец вдохнула она, выныривая из глубины, которая была во всех известных и неизвестных науке измерениях.
– Все, все, все в порядке, выдыхай, ты добежала, – Ви обнимала ее так, будто сейчас она только что рождалась из нее, из Кэрола, из Вселенной, удивительное ощущение.
– А-а-а…а-а-а…а разве до этого вы со мной это уже не делали? Ну, как это у вас называется? Посвящение, сотворение гения?
– Ха-ха, нет, раньше это были просто поцелуи, а делала все только ты сама, моя девочка. Не стоит переоценивать наше влияние. Далеко не все гении были произведены на свет этими вот губами. Иногда это просто желание и десять тысяч потраченных часов. Но этими губами, как правило, проще и гарантированно.
– Но все же в 33-м здесь мы сильно ошиблись, – подметил Кэрол.
– Ну-у-у, гения мы все же, надо признать, сделали. Но недоброго, факт. Хотя кто знает, как взмах крыла этой бабочки «Мертвая голова» отразится по прошествии тысячелетий. В истории, как и в искусстве, истину показывает только время. Которое, кстати, у нас на исходе. Пора.
Как во сне, Лиза проводила их до двери, ватными руками закрыла ее за ними и на ватных же ногах ушла обратно на диван. Было странно. Одновременно восхитительно и больно, в такие моменты хочется непременно без устали творить. Но совершенно не было никаких сил. Она просто наконец-то спокойно уснула. В конце концов, умение крепко и вовремя заснуть – важнейшее из искусств.
Ее разбудил внезапный звонок Кати, которая взволнованным голосом сообщила:
– Девочка моя, я тут собираюсь спонтанно выехать в Москву, ты не желаешь ли со мною прокатиться? Может, там тебе надо вещи какие-то забрать, дела уладить, м?
Только сейчас она увидела на столике ключи и записку: «Если хочешь, можешь жить в моей квартире. Люблю. К.»
– Э-э-э, да, видимо, да, заедешь за мной?
– Несомненно. Через пару часов. Жди!
Тремя часами позже черная дерзкая Катина «Инфинити» неслась по автобану со скоростью под двести. Лиза отрешенно смотрела в темное окно, перебирая взглядом проносящиеся мимо деревья и фонари. По стеклу скользили капли дождя, иногда потоками ветра вздымаемые вверх. Ей было абсолютно все равно, что там так радостно с соседнего сидения вещала Катя.
– Алекс вчера ночью сделал мне предложение. Я, как и обещала, приехала домой и разревелась у него на груди как девчонка. Битый час он пытался выяснить у меня, что же, блять, произошло? Я ведь ехала на какой-то рок-концерт, неужто это музыка произвела на меня такое сильное впечатление. Я рассказала ему официальную версию нашей истории, и то, как я сильно рада за свою подругу, и все вот это, он расчувствовался тоже, ну и вот. Три недели со дня знакомства, божечки, кажется, я поставила новый рекорд! Сейчас надо срочно сделать в Москве кое-какие документы, и мы поедем в Данию, это такой европейский Лас-Вегас в плане быстроты регистрации законным браком еврограждан и алиенов, – Катя так эмоционально рассказывала о своих приключениях, что не заметила, как они обогнали плетущийся в правой полосе фургон со старомодной эмблемой какого-то цирка.
– Останови! – закричала Лиза.
Без лишних вопросов Катя свернула вправо и затормозила на обочине.
– Тебе плохо, дорогая?
– Нет, мне слишком хорошо.
Лиза открыла дверь, но, прежде чем выскочить из машины, повернулась, поцеловала ее в губы и торжественно прошептала: «Спасибо за все, а теперь, пожалуйста, не оборачиваясь, уезжай!» Катя пожала плечами и послушно нажала на газ. Машина с ревом вернулась в полосу. Дальше, на Москву.
Она выскочила на дорогу и побежала в обратную сторону, подпрыгивая и размахивая руками. Не обращая внимания на здравый смысл и сильный дождь. Определенно, она была готова создать главный шедевр своей жизни, создать свою жизнь как шедевр.
Фургон остановился в десяти метрах от нее. Первым выбежал Кэрол. Он подхватил ее и закружил в свете фар. Затем Ви. Она, смеясь, обняла их обоих. Еще некоторое время они скакали в безумном хороводе, а затем, будто заметив, наконец, что танцуют посреди автобана, с визгом запрыгнули в кабину и еще раз обнялись.
– Что я точно могу тебе обещать, так это что скучно не будет, – Кэрол улыбнулся, крепко прижимая ее к себе, словно она в любой момент могла передумать и снова исчезнуть.
– Ага, страшно будет, скучно – нет, – отозвалась с водительского места Ви.
– В любом случае зачем Германии несчастные художники? – добавила Лиза.
Все трое расхохотались и тронулись в путь. Через пару километров фургон вспыхнул ослепительным синим цветом и, осветив все вокруг всеми возможными оттенками берлинской лазури, растворился в пространстве и времени.
