Берлинская лазурь - [79]

– А ты классная, жаль, что не свободна, – улыбнулся Миша, обнимаясь с ней в дверях.

– Я абсолютно свободна, но когда у меня кто-то есть, не вижу смысла отвлекаться.

– Ничего, я дождусь, когда он тебе надоест. Тебе же, с уровнем твоего огня, однозначно, все очень быстро надоедает.

– Не дождешься! – улыбнулась в ответ Катя, звучно чмокнула его в щеку и ушла.

И хоть это немного взбодрило Мишин героический организм, но все же вспомнил, что сегодня ночью имел трансатлантический перелет с пересадкой и излишне активно бодрствует уже почти двое суток. Со словами «Ой все, давайте дальше без меня» он, шатаясь, уполз в спальню.

– Подозреваю, что и без меня, – Ви закуталась в бесконечный пушистый серый плед. – Я хоть и бессмертная, но вся эта херня меня изрядно вымотала.

Кэрол укрыл ее и шепнул на ухо: «Спи, я сам с ней обо всем поговорю». Лиза расслышала это и напряглась.

– Лиза… – аккуратно начал он.

– Ну не-е-ет, – из ее глаз невольно хлынули слезы, – сейчас ты скажешь, что вам пора отправляться на небо, или где вы там живете в то время, когда не делаете гениев.

– Не совсем. Несомненно, нам надо отсюда уезжать, мы и так уже изрядно тут задержались. Но постой, это вовсе не на небо, мы просто сядем в наш волшебный фургон и будем колесить по разным странам, будем останавливаться, смотреть, выступать, ну и да, время от времени будем производить на свет гениев. Это наша работа, но она не помешает нам любить тебя.

– А вы, конечно же, пара.

– Конечно, да, но, знаешь, со временем действительно все приедается, и потому, если ты живешь несколько тысяч лет, тебе не грех стать полиамором, потому что мы уверены, что любить друг друга мы не перестанем никогда, но почему бы нам не любить кого-то еще – и, может быть, даже вместе.

– Воистину, как непредсказуема жизнь: только вчера я готовилась сдохнуть в логове маньяка, а сегодня два бессмертных ангела предлагают мне тройничок. Забавно, кстати, сколько тысяч лет вам понадобилось, чтобы вы смогли впустить еще кого-то в вашу семью? То есть я правильно понимаю, у простых смертных совершенно нет шансов? И зачем ты заливал мне про родителей и про дедушку, если ты был создан хрен знает когда из тонких эфиров и антиматерий?

«Что ты несешь?! Боже, что ты несешь? Заткнись, Лиза, прошу тебя по-хорошему! Два полубога предлагают тебе отправиться в незабываемое путешествие, а у тебя включилась какая-то банальная ревность!» – внутренний голос в кои-то веки начал выдавать ей нужные советы, и она в кои-то веки решила им последовать.

– Этому я в больнице научился, придумывать и рассказывать более-менее правдоподобную биографию, иначе бы они меня вовек не отпустили. Уж прости. Лиза, дорогая, я понимаю, что это немного не то, что ты представляла как нормальные семейные отношения, но, к сожалению, других опций у меня попросту нет. Единственное, что я могу предложить тебе, – это завтра поутру отправиться с нами.

– Я думаю, у меня тоже не особо много вариантов, я слишком сильно уже тебя люблю.

Он улыбнулся той самой ЧертТебяПодери улыбкой, окончательно вышибая почву под ее ногами, обнял и прошептал:

– Ну и славно.

Проспать удалось всего лишь пару часов. Это было сложное решение. Это отрывало ее от всего привычного мира. Но иначе поступить она просто не могла. При мысли, что она больше никогда не увидит Кэрола, внутри все сжималось и отзывалось острой болью. Но сейчас они лежали рядом, спящие, прекрасные, такие нежные и такие сильные. Она взяла бумагу и акварель. Просто потому что было невозможно не зафиксировать это, а фотоаппарат бы тут не справился. Тут надо передать эту фарфоровую прозрачность Ви, эту музыкальную пластичность Кэрола, всю эту композицию, все это сплетение тел двух Муз, всю эту музыку небес.

Но чем больше она погружалась в этот процесс, тем отчетливее ей была видна разница между ней и ими. Она просто кусок мяса по сравнению с этими неземными созданиями. Она —рядовой маляка и будет просто мимолетным эпизодом, какой-то девочкой – «не помню, как ее звали». Она будет им обузой. Всегда не своя, всегда лишняя, всегда не та.

Капля воды из глаз упала на бумагу, растворяя темноту берлинской лазури, и стекла вниз, оставляя голубоватый след. Ничего, живопись – отличное обезболивающее, она еще много шедевров напишет, заглушая эту боль. В конце концов, видимо, художник должен быть несчастен.

Он все понял по ее глазам.

– Не надо. Ничего не говори. Я уважаю твой выбор.

Лиза опустила голову ему на грудь, которая тут же стала влажной от ее слез.

– Я не буду обещать тебе, что мы снова встретимся, возможно, нет. Мы ходим не только через пространство, но и сквозь время: неизвестно, где мы окажемся в следующий момент.

– Значит, у меня все равно нет шанса угнаться за вами?

– Не всегда. Если ты окажешься в нашем фургоне, ты отправишься вместе с нами, но если нет…

Она покачала головой, стараясь не поднимать взгляда, не смотреть на него. Из ванной вышла завернутая в полотенце свежая и бодрая Ви, на которой больше не было и следа вчерашних ран.

– Ну что, все готовы, ты оставила записку Мише?

Кэрол повернулся, и по его взгляду ей тоже стало очевидно все.