Берлин - 45 - [25]
Как вспоминали фронтовики, когда артиллерия и авиация бьёт по своим, это всегда точно и с большими потерями.
Как бы стойко ни сопротивлялся враг, но наступающие войска ломали его оборону и двигались вперёд.
За день непрерывных боёв 19 апреля корпус полковника Бабаджаняна продвинулся вперёд на 10–12 километров.
Вышедшие из строя из-за незначительных повреждений боевые машины тут же ремонтировали специальные ремонтные бригады. Порой под огнём вытаскивали их с поля боя и отбуксировывали в тыл. Поэтому многие потери тут же, через несколько часов, компенсировались.
Бой продолжался и в ночь на 20 апреля. Бригады овладели опорным пунктом Кинбаум, подавили сопротивление Лиденберга, затем Рюдерсдорфа. Вечером ударная группа корпуса была контратакована танками и пехотой при поддержке артиллерии из района Калькберга. Движение вперёд снова приостановилось. А возобновилось 21 апреля, когда к Калькбергу подошли главные силы корпуса и в штабе прочитали только что полученную телефонограмму маршала Г. К. Жукова: «1-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача: первой ворваться в Берлин и водрузить Знамя Победы… Пошлите от каждого корпуса по одной бригаде в Берлин». Катуков в приказе командующего сделал приписку: «Выделить усиленные бригады и выполнить поставленную задачу… О выходе к Берлину доложить».
Понимал комфронта, чем взять своих командармов и командиров корпусов. На фронте это работало посильнее драконовских приказов и даже самых высоких орденов, отлитых из золота и серебра.
Бабаджанян знал, кого послать вперёд добывать честь и славу 11-му гвардейскому корпусу и всей 1-й гвардейской танковой армии. В полдень бригада полковника Русаковского, усиленная самоходчиками подполковника Мельникова, запустила моторы.
В полку Мельникова к тому времени были снайперы и экипажи не хуже, чем в танковой бригаде. На счету у некоторых было по 5–8 и больше подбитых и сожжённых танков различных типов, от PzKw III до «Тигров» и «Фердинандов». Когда ещё только разворачивались в боевые порядки перед Зееловскими высотами, над лавиной самоходок на бреющем пронеслись штурмовики 16-й воздушной армии, которая поддерживала наступление войск 1-го Белорусского фронта. Они отработали по немецкой обороне и, возвращаясь назад, сбросили над самоходками четыре вымпела. К парашютам были прилажены символические ключи от Берлина и дощечки с надписью: «Гвардейцы-друзья, к победе — вперёд! Шлём вам ключи от берлинских ворот!»
Вот что произошло в бою под Мюнхебергом. Когда немцы отбили первую атаку нашей ударной группы, танкисты и самоходчики вернулись на исходные, чтобы перегруппироваться, подождать подхода артиллерии и гвардейских миномётов и с дистанции основательно обработать оборону очередного неприступного опорного пункта. Не успели танкисты и самоходчики занять временную оборону, из города появилась колонна танков и бронетехники. Всё происходило как в старом рыцарском романе: осаждённые в неприступном замке открыли ворота и неожиданно для неприятеля атаковали их…
До тридцати «Тигров» и «Пантер» при поддержке пехоты атаковали командный пункт и резервную батарею самоходчиков. Начался бой. За оружие взялись все, от повара до командира полка. Снаряд, выпущенный из «Тигра», ударил в командирскую машину, но, к счастью, под углом и сильного вреда самоходке не нанёс. Однако сколом от внутренней брони ранило наводчика. Подполковник Мельников сам сел за прицел. После серии точных выстрелов перед командирской СУ-100 горели три танка. Как правило, после первого попадания танк останавливался. Иногда его разворачивало. И тогда тяжёлые болванки калибра 100 миллиметров добивали его. За несколько минут боя самоходчики подожгли шестнадцать танков. Атаку отбили, нанеся противнику колоссальный урон.
Этот небольшой немецкий городок в земле Бранденбург встретил Красную армию с таким ожесточением и с готовностью испепелить её боевую технику и живую силу не случайно. Дело в том, что в Мюнхеберге и окрестностях только что, месяц назад, один из лучших танковых командиров вермахта генерал-майор Вернер Муммерт[43] сформировал танковую дивизию «Мюнхеберг». Танковые батальоны этой дивизии были укомплектованы новенькими, только что с завода, «Пантерами» и «Тиграми». Первый бой дивизия приняла в районе Кюстрина во время наступления Красной армии на Зеелов. И вот теперь она обороняла свою alma mater — город и опорный пункт Мюнхеберг. Через несколько часов дивизию генерала Муммерта собьют с занимаемых позиций. Теряя свои танки, она отойдёт к юго-восточным окраинам Берлина и займёт оборону на внешнем обводе. По существу, на её плечах танки Бабаджаняна и ворвутся в «логово». Но «Мюнхеберг» будет ещё драться в самом городе, медленно пятясь к центру и теряя свои боевые машины и экипажи.
Надо отдать должное работе политорганов Красной армии. В течение нескольких часов после получения приказа о Знамени Победы политработники провели в корпусе митинги, партийные и комсомольские собрания. На них «поклялись выполнить историческую задачу — водрузить Красное знамя над первыми же захваченными кварталами Берлина, возвестив всему миру о начале разгрома фашизма в его логове».
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.