Белый свет - [159]

Облокотившись на подоконник, Жокен высунул голову из окна и увидел жену.

— Жамал?! Давно ты здесь?

Не ожидавшая этого, Жамал совсем растерялась и не нашлась, что ответить. С дрожью в голосе пробормотала:

— Я… я только что…

— Ничего, Жамал, успокойся, — сказал Саяк участливо. — Никаких секретов у нас нет. Просто поделились своими взглядами на жизнь. Ты тоже могла бы посидеть с нами и высказать свое мнение. В другой раз, может, так и сделаем.

* * *

— Саяк Акматович, скоро к нам заявится из Фрунзе бухгалтер-ревизор, и я бы очень просил вас проверить вместе с Аскаром наши финансовые отчеты за прошлый год, правильны ли они с точки зрения юридической и по существу, — обратился к Саяку главный бухгалтер лесхоза Батыр-аке, пожилой человек, которому давно уже можно было выйти на пенсию.

— Откуда вам известно, что он скоро заявится? — улыбнулся Саяк.

— У стариков, говорят, кости к дождю ноют, а у меня и сердце болит перед приездом ревизора. Я, конечно, против проверяющих ничего лично не имею — служба у них такая, но вот беда: кажется, все у тебя в полном порядке, а они обязательно откопают что-нибудь такое, что и самому стыдно становится, ишь ведь, зубы на этом съел, а такую глупость допустил… Так что уважьте, пожалуйста, мою просьбу. Как говорится… — Батыр-аке хотел сказать «один глаз хорошо, а два лучше», но вовремя спохватился, сдержал готовые вырваться слова.

Саяк с помощью Аскара проверил все договора, доверенности, акты и другие деловые бумаги и вместе с рядом неточно оформленных документов, но по существу верно отражающих реальные расходы, обнаружил и несколько явно сомнительных, один из них имел непосредственное отношение к Жокену. Получилось так, что на участке Жокена за одну и ту же работу, связанную с ремонтом хозяйственного инвентаря, дважды были уплачены деньги: по договору — людям со стороны, а потом и по нарядам — ремонтникам, работающим в лесхозе.

…Той весной Жокен, как обычно, подал заявление о предоставлении ему очередного отпуска. Мысленно он уже находился на рынке в Караганде, куда отправил на нанятом за большие деньги грузовике орехи. Но тут получилась осечка: главный бухгалтер Батыр-аке, временно исполнявший обязанности директора лесхоза, уперся и не желал его отпускать.

— Дорогой Жокен, ты своевременно провел очистку леса, посадку саженцев, даже перевыполнил план. Все это хорошо, но впереди сенокос и сбор нового урожая. К этим кампаниям подготовка должна быть завершена в ближайшие недели. Уже приезжали из района уполномоченные проверить, как идут дела, а позавчера первый секретарь райкома нагрянул и сразу поинтересовался, скоро ли мы закончим ремонт необходимого инвентаря. Я заверил его: все сделаем в срок. Иначе, сам знаешь, вызовут на бюро райкома и получим там предупреждение или выговор. А я этого не хочу. Одним словом, Жокен, сначала проведи ремонт всех сенокосилок, волокуш, тракторных прицепов, а потом получишь отпуск и отдыхай себе на здоровье.

— Что вы говорите, Батыр-аке? Мне необходимо срочно уехать, а за ремонтом проследят лесники.

— Нет, — покачал головой главный бухгалтер, — не могу отпустить. Я не хочу, дорогой мой, из-за тебя нарываться на неприятности.

— Батыр-аке, — умоляющее заговорил Жокен, — поймите мое положение, у меня сейчас свои неотложные дела, поэтому я тороплюсь уйти в отпуск.

— Не на пожар ведь торопишься? — бухгалтер глянул на него поверх очков.

Жокен начал врать.

— Мать у меня лежит тяжелобольная. Я договорился с врачом, который будет лечить ее, и теперь должен отвезти мать на самолете в Ташкент. Видите, решается судьба человека.

Бухгалтер медленным движением снял очки:

— Что ты говоришь, Жокен! Я ведь был на ее похоронах…

И тут, как утопающий за соломинку, Жокен уцепился за подол тещи:

— Нет… я привык называть матерью мою тещу.

— Месяца полтора назад ты говорил, что теща приболела и жена поехала к ней на несколько дней. Твоя Жамал вернулась и сказала, что мать ее выздоровела.

— Батыр-аке, верьте мне, она не выздоровела, она ведь старый человек: сегодня здорова, а завтра… что поделаешь, надо лечиться.

— Давай, Жокен, закончим этот разговор. Теща твоя подождет. Как только проведешь ремонт, подпишу твое заявление.

Жокен, потерявший надежду найти общий язык с упрямым стариком, прихватив поллитровку в магазине, отправился к длинному, худущему, как жердь, завхозу Хасану.

Увидев Жокена, Хасан угодливо улыбнулся.

После того как выпили по граненому стакану водки, Жокен сказал:

— Друг, я пришел к тебе, чтобы ты мне помог.

— Что? Что случилось? — насторожился Хасан.

— Не беспокойся, ничего такого не произошло, просто надо, чтобы ты помог мне скорее закончить ремонт инвентаря.

— Ну, это само собой, — Хасан провел по волосам длинными, костлявыми пальцами. — Только сейчас некого к тебе послать: вся бригада ремонтников работает по распоряжению директора на новом участке. Как управятся там, сразу к тебе направлю. Сам знаешь, ремонтировать своими силами не успеваем, приходится даже нанимать людей со стороны.

— Нет, дорогой, ждать я не могу. Ты мне найди — и не двоих-троих, а целую артель шабашников.

Сразу после этого разговора подвыпивший Хасан отправился к цыганам, раскинувшим свои шатры у реки. Тут он убедился, что это не те цыгане, которые были здесь в прошлом году и неплохо поработали в лесхозе. Но он договорился и с этими. Нашел старшего из них, черноусого, рослого, как и сам Хасан, цыгана и тут же повел его в контору, где условился встретиться с Жокеном. Там они быстро оформили договор.