Белый свет - [158]

— Достаточно, Жокен, хватит общих рассуждений! Что хочешь сказать мне, скажи прямо.

— Женить хочу тебя.

— Что?!

— А чего ты удивляешься, Саяк? Мы, твои родичи, решили женить тебя, нашли женщину…

— Почему вы разговаривали с ней без моего ведома?

— Не забывай, дорогой, — с некоторым затруднением продолжал Жокен, — мы не виноваты, что ты инвалид. Поэтому мы хотели сперва узнать, согласна ли женщина, на которой мы думали тебя женить, и потом уж сообщить об этом тебе. Если бы вдруг она не согласилась, мы об этом разговоре с ней вообще бы не упомянули, чтобы тебе не было тяжело. Вот теперь сообщаем тебе об ее согласии, что очень приятно, по этому случаю и решили выпить по сто граммов.

— А мое согласие?

— Твое согласие, думаем, в наших руках.

— А кто она такая, эта моя голубка?

Супруги не почувствовали в его словах иронии.

— Хорошая женщина, — заговорила Жамал. В ее голосе Саяк уловил еле заметное волнение.

— И ты знаешь ее, да?

— Как можно сватать женщину, не зная ее? — засмеялась Жамал. — Она такая добродушная, — и, запнувшись, продолжала: — Чуть старше тебя, но выглядит хорошо.

— Если на двадцать лет старше, то ничего, — сдерживая негодование, сказал Саяк. Он нашарил лежавшие на краю дастархана сигареты и зажигалку, закурил.

— С чего это взял, что на двадцать лет… она старше тебя только на десять.

— Ты, наверно, очень старалась, Жамал!

— А как же, — и снова зазвенел ее с детства знакомый Саяку смех, — думаешь, так сразу уговорила! Теперь Жокену нужно получить твое согласие.

— Да, — сказал Саяк, — ты взяла на себя самый ответственный участок, Жамал. Очевидно, тебе пришлось преодолеть немало препятствий. Спасибо, Жамал, всю жизнь я ожидал от тебя этого.

Саяк встал, низко поклонился Жамал, потом отыскал подаренную ему Аскаром легкую, с изогнутой ручкой палку и ушел в свою комнату.

От такого жестокого унижения ему хотелось кричать во весь голос, биться головой о стену. Но он, стиснув зубы, молчал.

…Жокен и Жамал надеялись, что, подумав, Саяк, конечно, согласится. Но он все не появлялся. Удивленный этим, Жокен подошел к комнате Саяка и постучал в дверь. Он стучал долго, но Саяк не откликнулся.

— Ну, как он там? — спросила Жамал.

— Слепые, сама знаешь, долго думают, — сказал Жокен и зло выругался.

Он попал в комнату Саяка только поздно вечером, когда тот встал и распахнул дверь, чтобы получше проветрить комнату.

— Ну, дорогой, все взвесил?

— Да…

Жокен хлопнул его по плечу.

— Она полненькая, аппетитная, курносенькая. Нравятся тебе такие? Чего молчишь?

— Слушаю и радуюсь.

— Вот и хорошо. — Жокен вытащил из кармана сигареты, чиркнул спичкой, прикурил сам и дал прикурить Саяку. Потом, понизив голос, сказал: — Давай серьезно подойдем к делу.

— Давай.

— Главное — у нее свой дом, две коровы, полтора десятка овец… Сразу все станет твоим. Почувствуешь себя человеком, хозяином… А может быть, — Жокен запнулся, — появятся и дети. Она ведь не очень старая. Тут все зависит от тебя. Обладаешь ли ты таким природным даром?

— А тебя это очень волнует?

Жокен чуть не поперхнулся от смеха.

Жамал, услышав веселый смех, мужа, выбежала из кухни и, сгорая от любопытства, осторожно подкралась к распахнутому окну комнаты Саяка и замерла, прижавшись к стене.

— Есть же ослы, которые сомневаются, — продолжал Жокен, стараясь подсыпать соли в разговор, — мол, лет ему уже под тридцать, а не женат, ни с одной женщиной его не встречали, притом с таким он недостатком, что не видит женской красоты, наверное, не испытал женской ласки.

— Откуда вы все это знаете?

— А что, неправда? Есть у тебя кто-то?

— Да, есть.

— Ты спал с ней?

— Нет.

— Как ты можешь сказать, что она твоя? Эх ты, романтик, мечтатель! Где же она, скажи мне, если не секрет.

— Она далеко и совсем рядом.

— В мечтах, значит.

— В мечтах и в жизни…

— Я человек практичный, Саяк. Оставь свои пустые мечты, и будем говорить о деле. Тебе в жизни нужен человек, который был бы с тобой рядом, кормил тебя, обувал, одевал, был опорой в жизни. Такой человек — Калича. Она на своем веку испытала многое: вдовью горечь, потом несколько раз выходила замуж, но счастливой не стала. Одним словом, прекрасно знает жизнь. Будет слушаться тебя, ухаживать за тобой, как за родным сыном. Женщина она тихая, хозяйство у нее, я тебе говорил, неплохое. Единственный недостаток — немного хрома.

— Пусть хрома, я же на ней ездить не буду.

— В том-то и дело.

— Грамотна она или нет?

— Конечно нет, — признался Жокен.

— Тем лучше… А я-то думал, что жена будет моим жизненным другом, советчиком…

— Романтик ты мой! Но жизнь есть жизнь.

— Между прочим, в Коране сказано, что можно иметь четырех жен, если сумеешь их прокормить, одеть, обуть. Как бы ты, Жокен, посмотрел на это сегодня?

— Не каждый может содержать теперь четырех жен…

— А двоих? Правда, что ты состоишь в браке с женщиной, у которой муж упал с дерева?

— Поговорим об этом потом. Сейчас речь идет о твоей женитьбе, решай — да или нет?

— Тебе еще не понятно, Жокен?

— Ты толком не ответил.

— Как не ответил, я же сказал, что буду жить мечтами… Согласна ли ты, Жамал, что лучше жить мечтами?

— Кому это ты говоришь, ее здесь нет.

— А мне кажется — она за окном, посмотри.