Белый морок. Голубой берег - [331]
«Давно. И наверное, безнадежно».
Игриво сверкнула карими глазами:
«Так что же у тебя болит? Какие лекарства тебе дать?»
«Не помогут, Клава, ни таблетки мне, ни эти вот шприцы. Потому что болит у меня… Нет, об этом не здесь говорить! Может, выйдем?»
«Не могу. Скоро хлопцы приведут Кирилла на перевязку…»
Василь сейчас еще не может взять в толк, что именно тогда с ним случилось. Ну, колокола над ним зазвонили, свет померк, земля закачалась, но почему же так испуганно вскрикнула Клава, взглянув на него. Что такое увидела она на его лице, что подбежала, взяла за руку и впервые с необычной нежностью промолвила: «Позднее пойдем, Василек. Куда хочешь пойдем. Вот только Кирилла перевяжу…»
Этот нежный, как шелест шелковой травы под дуновением ветра, голос и вывел его из темной пропасти полузабытья.
«Но ведь я через час выступаю. И наверное, надолго…»
Кто ведает, как бы она повела себя, если бы в этот миг не послышались чьи-то шаги на деревянных ступеньках крыльца.
«Вот видишь, это уже Кирилла ведут… Почему же ты так поздно пришел?»
«Поздно пришел?.. Да я уже не помню, сколько недель тенью за тобой слоняюсь, только ты ведь и знать меня не хотела. А теперь — поздно?» — так и срывалось у него с языка. Однако он сдержал чувство обиды, до боли стиснул зубы и направился к двери.
Клава схватила его за рукав, привлекла к себе, горячо зашептала: «Желаю тебе счастья, Василек! Береги себя и не задерживайся… Я буду ждать!» — и внезапно поцеловала.
У Загравы до сих пор еще слегка кружится голова, когда в памяти возникает этот неповторимый миг. И он снова и снова вспоминал в мельчайших подробностях прощание с Клавой, длилось это до тех пор, пока знакомый голос откуда-то издалека не начал умолять его, упрашивать и заклинать: «Береги себя и не задерживайся… Я буду ждать!.. Буду ждать!.. Буду ждать!..»
Заграва сильно ударил своего гнедого плетью, пустил его в галоп. Забыв на миг, что впереди еще километры да километры, бесконечная цепь опасностей и целая россыпь встреч с разными людьми по разным лесам, он мысленно уже спешил к Змиеву валу, где его ждала самая лучшая, самая желанная женщина на планете. А захваченные врасплох таким его поступком хлопцы от удивления и неожиданности чуть было не выпустили из рук поводья: что стряслось с Загравой, куда это его понесло среди ночи? Партизанские кони, привыкшие всегда быть вместе, не дожидаясь команды, сами рванули за гнедым вожаком. Вот так, ничего не понимая, и мчались шестеро всадников через заросшую бурьяном целину и пажити.
Было уже за полночь, когда они выскочили на окутанную рваным туманом ложбину или болото.
— Эгей, Василь, здесь нужно бы свернуть вправо! — крикнул Пилип Гончарук. — Отсюда к Горобиям лучше всего подобраться вдоль берега. Мы эту дорогу недавно уже проверили…
— Тогда поезжай за проводника. Сумеешь вывести к горобиевскому глинищу?
Именно неподалеку от этого глинища, как утверждал перед рейдом Ксендз, жил проверенный тайный помощник отряда, с которым их группа в случае срочной необходимости могла связаться. А сейчас, как считал Заграва, именно такая необходимость и возникла.
— Не впервой, — бодро ответил Пилип, — сообща даже к богу тропинку найдем…
Они еще с полчаса тряслись в седлах. Наконец Пилип подал знак — село! По сигналу Загравы все спешились, взяли коней за поводья и потихоньку направились через грядки куда-то в гору. Чем выше поднимались они по откосу, тем все реже и реже становился туман. А вскоре он и вовсе растаял, рассеялся. И вот Василь не столько увидел в настоянной темноте, сколько интуитивно угадал впереди еле уловимые очертания не то каких-то зданий, не то земляных насыпей.
— Буртища начались. За ними — глинище, — торжественно объявил Гончарук.
Заграва приказал остановиться и ждать всем здесь, а сам в сопровождении Пилипа пешком направился в село, притаившееся в какой-нибудь сотне-другой метров. Набрели на глухую улочку, осторожно пошли по ней. Всматриваясь до боли в глазах, Василь считал хаты, которые едва виднелись по обочинам дороги. Первая, вторая, третья… Напротив четвертой, как инструктировал Ксендз, посреди развилки дорог, должен быть колодец-журавель. Так и есть: на фоне звездного неба показался его задранный вверх хобот. Облегченно вздохнув, Заграва круто свернул к воротам. А когда они оказались во дворе, положил Пилипу на плечо руку и крепко стиснул его. Это был известный в отряде условный знак — в случае чего прикрой огнем! В ответ Пилип коснулся его плеча, дескать, понял — и бесплотной тенью исчез во мраке. Какой-то миг Василь стоял посреди двора, будто колебался, а потом на цыпочках подошел к рубленой хате. Вот и угловое окно, до половины забитое досками. Тихонько постучал в него, как учил Ксендз, трижды и еще трижды. А когда изнутри откликнулся мужской голос, произнес заученную фразу:
— Не пустите ли переночевать богомольцев, идущих в Киево-Печерскую лавру на святой праздник?
— Богомольцам грех в таком деле отказывать, — услышал знакомый отзыв. — А каким святым будете молиться?
— Преподобному князю Александру[24], который «грады владычества своего ограждал молением»…
В своих романах «Золотые ворота» и «Черное солнце», являющихся первой книгой исторической тетралогии, украинские писатели Иван Головченко и Алексей Мусиенко на основе тщательного изучения документальных материалов воссоздали одну из ярких страниц начального периода Великой Отечественной войны — рассказали о героической обороне Киева, о подвигах наших подпольщиков и партизан.
Однотомник рассказов и повестей И. Головченко знакомит читателя с трудной, ответственной и почетной работой советских чекистов, охраняющих покой и мирную жизнь наших людей. Повествуя о тайной войне империалистических разведок против СССР, автор широко использует богатый документальный материал. Автор стремился показать своих героев такими, какими наблюдал их в жизни, а также знал по совместной работе в органах госбезопасности. Не прибегая ко всякого рода литературным ухищрениям, писатель правдиво и просто рассказывает о действительных событиях и фактах, жизненно достоверных, а потому и убедительных. СОДЕРЖАНИЕ: «Черная тропа» «Третья встреча» «Под чужим именем» «Первая ошибка» «Тайна спичечной коробки» «Полет в никуда» «Запутанное дело» «Возвращение» «Месть врага» «ЧП».
Однотомник рассказов и повестей И. Головченко знакомит читателя с трудной, ответственной и почетной работой советских чекистов, охраняющих покой и мирную жизнь наших людей.Повествуя о тайной войне империалистических разведок против СССР, автор широко использует богатый документальный материал.Автор стремился показать своих героев такими, какими наблюдал их в жизни, а также знал по совместной работе в органах госбезопасности. Не прибегая ко всякого рода литературным ухищрениям, писатель правдиво и просто рассказывает о действительных событиях и фактах, жизненно достоверных, а потому и убедительных.Книга И.
Однотомник рассказов и повестей И. Головченко знакомит читателя с трудной, ответственной и почетной работой советских чекистов, охраняющих покой и мирную жизнь наших людей.Повествуя о тайной войне империалистических разведок против СССР, автор широко использует богатый документальный материал.Автор стремился показать своих героев такими, какими наблюдал их в жизни, а также знал по совместной работе в органах госбезопасности. Не прибегая ко всякого рода литературным ухищрениям, писатель правдиво и просто рассказывает о действительных событиях и фактах, жизненно достоверных, а потому и убедительных.Книга И.
Однотомник рассказов и повестей И. Головченко знакомит читателя с трудной, ответственной и почетной работой советских чекистов, охраняющих покой и мирную жизнь наших людей.Повествуя о тайной войне империалистических разведок против СССР, автор широко использует богатый документальный материал.Автор стремился показать своих героев такими, какими наблюдал их в жизни, а также знал по совместной работе в органах госбезопасности. Не прибегая ко всякого рода литературным ухищрениям, писатель правдиво и просто рассказывает о действительных событиях и фактах, жизненно достоверных, а потому и убедительных.Книга И.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.
Над романом «Привал на Эльбе» П. Елисеев работал двенадцать лет. В основу произведения положены фронтовые и послевоенные события, участником которых являлся и автор романа.
Проза эта насквозь пародийна, но сквозь страницы прорастает что-то новое, ни на что не похожее. Действие происходит в стране, где мучаются собой люди с узнаваемыми доморощенными фамилиями, но границы этой страны надмирны. Мир Рагозина полон осязаемых деталей, битком набит запахами, реален до рези в глазах, но неузнаваем. Полный набор известных мировых сюжетов в наличии, но они прокручиваются на месте, как гайки с сорванной резьбой. Традиционные литценности рассыпаются, превращаются в труху… Это очень озорная проза.
К 60-летию Вооруженных Сил СССР. Повесть об авиаторах, мужественно сражавшихся в годы Великой Отечественной войны в Заполярье. Ее автор — участник событий, военком и командир эскадрильи. В книге ярко показаны интернациональная миссия советского народа, дружба советских людей с норвежскими патриотами.
Заложник – это человек, который находится во власти преступников. Сказанное не значит, что он вообще лишен возможности бороться за благополучное разрешение той ситуации, в которой оказался. Напротив, от его поведения зависит многое. Выбор правильной линии поведения требует наличия соответствующих знаний. Таковыми должны обладать потенциальные жертвы террористических актов и захвата помещений.