Белый и Черный - [13]

Теперь Ларрел кивнул с одобрением, впрочем, улыбнулся довольно-таки криво.

— Так вот: исправить будет не труднее, чем сломать. Тогда замысел Мондрена исполнится. Тебе не остановить этого, если не убьешь его, что вряд ли случится. Возложение короны избавит тебя от магии. Думаю, ты сможешь жениться на Альенор. Она овдовеет скоро — ты похвалил Мондрена, а он не любит промедлений. Почему бы ей тогда не полюбить тебя самой истинной любовью — не шута, а короля? Наконец, чем ты хуже брата? Он правил страной шесть лет, теперь твой черед.

— Ты хочешь… — сказав «ты», Ларрел осекся, но не поправился. — …Чтобы я убил Ивена?

— Ты не обязан убивать, — разъяснил маг. — Даже Мондрен тебя не вынудит, если будешь тверд. Сошли его на острова, заключи в темницу… да хоть железный колпак надень. У тебя столько же прав, сколько у него. Даже я не знаю, кого из вас надлежит называть старшим сыном. Так случилось, что я не спросил у повитухи, кто первым вышел из утробы.

Ларрел упер локти в стол и взялся за виски.

* * *

— Вы видите, сьер Геран, что наши действия должны стать совершенно иными, — с лица Мондрена не сходила любезная улыбка. — Вы были неправы в своих подозрениях: отец ребенка вашей жены — не король, а тот, кто будет королем. Не Ивен, а Лавен, которого прежде звали Ларрелом.

— Что вы хотите мне предложить? — спросил Геран. При первом звуке его голоса Мондрену следовало бы отодвинуться подальше, но он даже не пошевелился.

— Это так ясно, добрый сьер. Во имя того дела, которому вы, по вашим же словам, преданы, отпустите вашу жену. Недуг, который постиг вас, будет достаточным основанием для расторжения брака. Ее удел — удел королевы. Мы докажем, что Лавен старший из двух братьев, а если к тому же он произвел на свет наследника…

— Глумишься надо мной!

Коротко прошипел кинжал, вырванный из ножен. Мондрен уже стоял на ногах. По странному совпадению, у обоих рыцарей в это утро оказались на поясах не золоченые стилеты, а длинные кинжалы-квилоны, более похожие на легкие мечи.

Мондрен столкнул на пол блюдо, металлический звон наполнил комнату. Геран устремился в атаку. Мондрен отбил первый удар, бросил взгляд на дверь во внутренние покои.

— Добрый сьер… Вы превратно поняли меня… (Адов колодец, где же Арно?!)

— Я понял правильно, — Геран также говорил между выпадами; клинок его был длиннее по меньшей мере на три пальца. — Нам больше не по пути.

— Тогда расстанемся здесь же! — во весь голос крикнул Мондрен. Будь проклят Арно, но слуги-то отзовутся! А не отзовутся — прикончу его сам.

Этому не суждено было случиться. Геран был моложе, и его вело бешенство. Мондрен с самого начала полагал, что гостя, вероломным нападением ответившего на гостеприимство, он убьет с помощью сына и слуг. Он промедлил лишнюю долю мига, и кинжал Герана вошел ему слева под ребра.

Геран бросился к выходу. Никто не преградил ему путь — как будто все в доме спали.

Все и вправду спали. Денег у Арно хватило на бочонок вина и маковый сок. Ар Мондрен почитал своего отца — именно так, как подобает сыну, воспитанному в страхе. Он сам ни за что бы не поднял на отца руку, он непритворно рыдал во время погребения, а после мечтал, как отомстит Герану. Но накануне вечером он понял, что если его отошлют от двора, он умрет. Как хотите, добрые сьеры, — просто умрет!.. Умер Арно Мондрен в Исе, многими годами позже. Когда кончается золото, то и в столице приходится пить дрянное вино, и нужно бывает этого вина все больше и больше.

* * *

Геран ждал засады, сам вглядывался в каждую тень и слуге наказал то же. Но человека, сидевшего у двери его собственного дома, Геран увидел, лишь когда спешился. Тот накинул плащ на голову, чтобы спастись от снега с дождем.

Человек поднялся ему навстречу. Геран сначала заметил, что руки его пусты, а уж потом разглядел в пасмурном утреннем свете ненавистное лицо шута.

— Добрый сьер, даруйте мне ваше прощение.

У Герана потемнело в глазах. Давешняя холодная наглость Мондрена (да примет его колодец преисподней) показалась дружеской шуткой по сравнению с этим. «Прощение» — после розовых губ Альенор, произнесших: «Ларрел», после унизительной истории с заговором, после явной попытки убить его, Герана, невесть почему сорвавшейся!.. Он не подумал ни о том, что странная просьба о прощении может быть сигналом для еще одного убийцы, ни о том, что, возможно, перед ним будущий король.

Снова он выхватил кинжал, и проклятый шут дернул локтем, пытаясь защититься. Не в силах убить безоружного и не в силах остановить свою руку, Геран ударил его сверху рукоятью в лицо.

В тот же миг ярость отлетела от Герана.

Солнце осветило край тучи, потоки воды начали иссякать. Кони за спиной у него переступали копытами, сопел перепуганный Янник. Губы и подбородок Ларрела заливала кровь. Он протянул руку под водосток, из которого хлестала ледяная жижа, набрал в горсть воды, омыл разбитое лицо, наклонившись вперед и стряхивая мутные брызги под ноги. Потом выпрямился — лицо вновь стало чистым, лишь покраснело от холода. Крови больше не было.

Ошеломленный Геран застыл на месте. Шуту сейчас полагалось корчиться, зажимать ладонями заново сломанный нос. А он стоял прямо. И смотрел так, как не может смотреть битый на бившего. Да вправду ли он, Геран, только что ударил его? Или все это был дьявольский морок? Но алые пятна на мокром снегу говорили: не морок.