Белоснежка и Аллороза - [66]

— Вы не должны волноваться. Ни по какому поводу.

— Даже из-за Джоанны?

— Конечно, нет. Я хочу, чтобы вы встретились с ней как-нибудь. Когда с этим будет покончено…

— О, как бы я хотела встретиться с ней!»

Я вспомнил ее поцелуй.

Неистовость… агрессивность… гнев… неутоленная страсть.

«Было бы гораздо лучше, если бы вы были преданы мне, Мэтью».

Я отнес в кухню стакан с мартини и взял трубку.

Джоанна всхлипывала, шмыгая носом.

— Как ты мог это сделать?

— Дорогая, если бы у меня была возможность…

— Зачем ты подписал… Это дало маме право…

— Ты говоришь в точности как Фрэнк.

— Это не смешно, папа! — упрекнула меня Джоанна.

— Я знаю. Но, голубка…

— Да, конечно, голубка, — сказала Джоанна, всхлипывая.

— Я обязательно поговорю с мамой. Я уверен, она не захочет, чтобы ты уезжала так далеко.

— Вы оба хотите избавиться от меня.

— Дорогая, мы оба очень любим тебя.

— Ну конечно!

— Мы обсудим это, — сказал я. — Попытаемся придумать что-нибудь.

— Ага.

— Мы это сделаем, доченька.

— Ты обещаешь, что все уладишь?

— Этого я не могу обещать, Джоанна. Но я сделаю все, что в моих силах.

— О’кей. — Она вздохнула.

Но плакать перестала.

— Теперь все в порядке? — спросил я.

— Наверное. — Она помолчала. Затем взорвалась: — Я ненавижу эту сверкающую лысину! Как ты думаешь, почему мама хочет отправить меня в Массачусетс? Чтобы остаться с ним наедине?

— Милая, — сказал я. — Ты бы хотела остаться наедине с Оскаром Плешивым?

Джоанна расхохоталась.

— Я поговорю с мамой, о’кей?

— О’кей, — откликнулась она. — Спасибо, папа, я тебя очень люблю.

— Я тоже тебя люблю.

— Доброй ночи! — Джоанна повесила трубку.

Я вернулся в гостиную, уселся в кресло и осушил стакан мартини. Не приготовить ли еще один? Нет, пожалуй. От всего сердца я желал бы, чтобы Джоанна была сейчас здесь, со мной. Но я в самом деле подписал это проклятое соглашение.

«— Джоанна живет с матерью. Так же, как и я жила когда-то вместе с моей. Верно, Мэтью?

— Да.

— Кстати, где они живут?

— На Стоун-Крэб-Кей.

— Мы будем проезжать мимо их дома?

— Нет-нет.

— Жаль. Я хотела повидать ее. Я чувствую, что уже знаю ее. Вы обещали познакомить нас, Мэтью. Вы не забыли о своем обещании?»

Я не забыл о нем.

Но сомневаюсь, что Сара когда-нибудь встретится с моей дочерью.

Телефон снова зазвонил.

Я вошел в кухню и снял трубку.

— Папа?

Голос Джоанны. Взволнованный, истеричный…

— Папа, кто-то ходит во дворе!

— Что?

— Ты можешь приехать прямо…

Внезапно раздался звон стекла.

— Папа! — отчаянно закричала Джоанна.

Молчание.

Что-то щелкнуло. Трубка легла на рычаг.

«У Джоанны светлые волосы, как у меня… Бимбо тоже была блондинкой, вы знаете… Так мне сказали. Предполагается, она была блондинкой. Это правда, Крис? Любовница моего отца. Разве она не была блондинкой в моих мнимых галлюцинациях?»

Бимбо, любовница отца, была блондинкой, и моя дочь была блондинкой, а я был Белый Рыцарь, преданный Саре.

Она знала, как зовут мою жену.

«Вы называете ее Сьюзен, Сью или Сьюзи?»

И она знала, что моя дочь живет вместе со Сьюзен на Стоун-Крэб-Кей… «Кстати, где вы живете, Мэтью?» Сьюзен была внесена в телефонный справочник.

Через десять минут я был на Стоун-Крэб-Кей.

В доме — темнота.

За домом садилось солнце, окрашивая небо и залив в глубокие цвета крови, красные тона. Я слышал, как бился прибой о берег. Выскочив из машины, я понесся по подъездной дорожке, одолев ее в два прыжка. Машина Сьюзен «мерседес-бенц», которая была когда-то нашей машиной, исчезла. Сьюзен обедала где-то с Оскаром Антермейером, но ни за что на свете не стала бы подвозить его. Машина сгинула. Стекло в кухонной двери было разбито, дверь — распахнута настежь.

После развода я не был здесь желанным гостем. Обычно, заезжая за Джоанной, я останавливался неподалеку и сигналил. Но я знал дом как свои пять пальцев. Ворвавшись на кухню, я сразу нашел выключатель, включил свет.

— Джоанна! — завопил я.

Молчание.

Я обежал весь дом, везде включая свет и выкрикивая имя моей дочери.

Дом был пуст.

Я вернулся в кухню.

Запасные ключи от дома висели на одном из двенадцати крючков нарядной медной вешалки для ключей, которую мы со Сьюзен купили во Флоренции в наши счастливые дни.

Я сам прикрепил эту вешалку к стенке одного из кухонных шкафчиков.

Вешалка была на месте.

Запасные ключи от «мерседеса» должны были крепиться на цепочке, которую я купил на мойке у Ладлоу. Ключи на брелке, изображающем «мерседес».

Ключи исчезли.

Я бросился к телефону — он висел на стене, — и увидел на ковре в гостиной одну туфельку на шпильке.

Туфелька Сары.

На каблуке была кровь.

Кровь была и на ковре в гостиной.

Я сорвал трубку с рычага.

На тумбочке, под телефоном, стояла подставка для ножей. Самый большой нож отсутствовал.

Нож, которым обычно пользуется шеф-повар.

Я быстро осмотрел сушку возле раковины.

Ножа не было.

Руки мои дрожали, когда я набирал номер следователя Блума.

— Оставайся там, — распорядился он.

Но я не остался.

Когда я рванул к своей машине, я заметил вторую туфельку Сары, — она лежала на гравии.

Белоснежка ушла босой.

Она забрала машину моей бывшей жены… мою дочь… и нож для шеф-повара.

Я полагал, что знаю, куда она направилась.

«— А вот и Птичий заповедник. Вы когда-нибудь были здесь, Мэтью?