Беллисима - [45]

Левша с глубоким чувством облегчения опустил вновь обретенные бумаги в карман.

—Ну ясно, вижу, — сказал он.

На этот раз Консуэло встретила Федерико Линареса куда более благожелательно, чем в тот злосчастный день, когда им пришлось рассказать Габриеле об их отношениях. После того как она выгнала из дома Рамиро, Консуэло чувствовала себя бесконечно одинокой.

Каким бы он ни был, но она привыкла во всем советоваться с ним, привыкла к теплу его тела, к его вечным шуткам и подтруниваниям над нею. Теперь ко всем проблемам с детьми, особенно с Габи, на нее свалилось еще и это несчастье — одиночество.

Поэтому она была рада приходу Федерико Линареса, который страдал теперь так же, как она, — это обстоятельство странным образом сближало их, делало чуть ли не родными друг другу людьми.

Федерико отказался от кофе.

Он сказал, что пришел задать ей один–единственный вопрос — почему двадцать три года тому назад она скрыла от него свою беременность? Ведь он никогда бы не оставил ее одну, беспомощной, с ребенком на руках…

—Я не хотела от тебя никакой милостыни, — объяснила Консуэло. — Слишком глубокая между нами была пропасть. Ты — элегантный, вежливый, воспитанный господин, я — простая портниха. К тому же ты был женат. Скажи на милость, что мне оставалось делать? Я сумела вырастить мою дочь. И, честно говоря, ты не заслуживал, да и теперь не заслуживаешь, Габриелы.

—Ты права, — помедлив, согласился Линарес. — Но беда в том, что теперь за наши ошибки расплачиваются дети. Габриела мне никогда этого не простит. Она хочет пожертвовать собой ради Рикардо. Что мне делать? Что нам делать?

—Не знаю, Федерико, — печально проронила Консуэло. — Не знаю. Поступай, как считаешь нужным. А теперь уходи, я не хочу, чтобы Габи вновь увидела тебя здесь. Прости.

—Прости и ты меня, — отозвался Федерико Линарес.

Возвращаясь домой, он вдруг вспомнил свой разговор с братом, произошедший вчера вечером.

…Он должен был перед кем–то исповедаться. Аурелио, человек волевой, умный и ироничный, был не лучшей кандидатурой для исповеди, но сейчас ближе брата у Федерико никого не было, поэтому он — слово за слово — обо всем поведал Аурелио.

—Так, значит, у меня есть племянница, — с интересом выслушав его рассказ, спросил Аурелио. — И какова она собою?

—Она очень красива, моя дочь, — вздохнул Федерико, — и очень горда.

—Значит. Габриела истинная Линарес, — с удовлетворением произнес Аурелио.

—В том–то и дело. И Рикардо тоже — Линарес, — грустно подытожил Федерико. — И они любят друг друга.

Аурелио о чем–то глубоко задумался.

—Все не так печально, как тебе кажется, — наконец заговорил он. — Есть одно обстоятельство… Оно положит конец мучениям влюбленных, поверь мне. Но я тебе не могу рассказать о нем. Это сделает Эльвира.

—Но Эльвира далеко, — рассеянно произнес Федерико. Он не придал словам брата никакого значения. Аурелио любил напускать на себя таинственность.

—Она скоро вернется и обо всем тебе расскажет….И сейчас, возвращаясь от Консуэло в таком же тревожном состоянии духа, какое было у него до прихода к бывшей возлюбленной, Федерико припомнил этот разговор… На какое обстоятельство намекал Аурелио? Неужели есть выход из создавшегося положении, или брат, как всегда, бравирует, желая его утешить? И что такое знает Эльвира. что неизвестно ему Федерико Линаресу?..

Глава 16

Как ни тяжело было думать Габриеле о предстоящем объяснении с Рикардо, она понимала, что его не миновать.

Перед ней не было выбора. Надо было сделать так, чтобы Рикардо возненавидел ее. Но что ему сказать, чтобы выполнить эту трудную задачу, а главное — как повести себя, как не выдать терзающей ее душу любви — преступной любви сестры к брату? Этого она себе пока не представляла.

Машинально просматривая собственные эскизы, разбросанные по столу в ее рабочем кабинете, она думала: все это могла создать фантазия совершенно другой, той, которой она была еще недавно, беспечной, полной радужных надежд девушки. Сейчас она ощущала себя чуть ли не старухой, которая уже поднялась на гору жизни и с ее вершины смотрит вниз на исчезающий в тумане зелено–голубой ландшафт… все тает перед глазами, как будто их застилают слезы… Нет, только не плакать! Увидев ее слезы, Рикардо не поверит, что она не любит его, а только играла им — именно это и хотела ему сообщить Габриела.

Но слезы двумя неудержимыми потоками лились из ее глаз при мысли о предстоящем ей объяснении.

Она решила вызвать себе на помощь Артуро. Она укажет на него Рикардо как на своего единственного возлюбленного и даже будущего мужа, и тогда ему не останется ничего другого, как отступиться от нее.

Она позвонила Артуро. Вот кому ничего не надо было пространно объяснять! Артуро сразу же выразил готовность приехать в «Тропибеллу», чтобы помочь Габриеле справиться с ее задачей.

Не успела она положить трубку, как дверь кабинета распахнулась и на пороге показался Рикардо. Лицо его сияло от счастья. И это счастье Габриела должна была задуть, как свечу, одним–единственным словом.

Собравшись с духом, она сказала холодным тоном:

—Уходи, Рикардо. Я не хочу тебя видеть.

Радостная улыбка сползла с лица Рикардо Линареса. Выражение недоумения и детской обиды проступили на нем.