Белгород-Днестровский - [7]

Шрифт
Интервал

По узкой лесенке Александр Сергеевич поднялся на вершину юго-западной четырехугольной башни. Старые заплесневшие стены, каменный пол. Сквозит. Но какой вид на волнующийся под легким ветром лиман, на белые мазанки Овидиополя, рассыпавшиеся на далеком противоположном берегу!

Осмотрев крепость и выслушав уйму былей и небылиц, Пушкин пошел к Кюрто обедать. А затем веселая компания допоздна гуляла по тихим улочкам города. Поэт любезничал с дочерьми Непенина, сыпал шутками, звонко смеялся. Он был ведь еще очень молод, — двадцать третий год пошел, — хотя слава о нем давно гремела по всей России, а невзгоды только начинали шуметь над его головой.

На ночлег возвратились за полночь. Отоспавшись, съездили в посад Шабо, к основателю тамошней винодельческой колонии швейцарцу Тардану.

Пребывание А. С. Пушкина в Аккермане датируется 14—15 декабря 1821 года. О дальнейшем пути И. И. Липранди рассказывает следующее:

«В Татарбунары мы приехали с рассветом и остановились отдохнуть и пообедать. Пока нам варили курицу, я ходил к фонтану, а Пушкин что-то писал, по обычаю, на маленьких лоскутках бумаги, как ни попало складывал их по карманам, вынимал опять, просматривая и т. д. Я его не спрашивал, что он записывает, а он, зная, что я не знаток стихов, ничего не говорил».

О чем писал А. С. Пушкин? Нам остается только догадываться. В те времена еще жива была легенда о том, что эти места много лет назад приютили другого опального поэта — Овидия. «Историко-географические изыскания, — замечает известный пушкинист Л. П. Гросман, — опровергли эту легенду, и сам Пушкин возражал против нее, но места, хотя бы и легендарно связанные с героическими именами, глубоко взволновали его. Оставив Аккерман, Пушкин уже в пути стал записывать стихи на лоскутках бумаги и выражал сожаление, что не захватил с собой «Понтийских элегий».

Так начало слагаться послание к древнему поэту-изгнаннику, которое сам А. С. Пушкин ставил неизмеримо выше своих первых поэм. В стихотворении «Заточение поэта» с особой глубиной звучит любимая тема Александра Сергеевича, близкая ему по личному опыту. Из горестных строк Овидия и непосредственных впечатлений от степей, соседствующих с местами его изгнания, рождалась эта беспредельно грустная дума о судьбе поэта:


Здесь, оживив тобой мечты воображенья,
Я повторил твои, Овидий, песнопенья
И их печальные картины поверял;
Но взор обманутым мечтаньям изменял,
Изгнание твое пленяло в тайне очи,
Привыкшие к снегам угрюмой полуночи.
Здесь долго светится небесная лазурь,
Здесь кратко царствует жестокость зимних бурь.
На скифских берегах переселенец новый,
Сын юга, виноград блистает пурпуровый.
Уж пасмурный декабрь на русские луга
Слоями расстилал пушистые снега;
Зима дышала там — а с вешней теплотою
Здесь солнце ясное катилось надо мною;
Младою зеленью пестрел увядший луг;
Свободные поля взрывал уж ранний плуг;
Чуть веял ветерок, под вечер холодея;
Едва прозрачный лед, над озером тускнея,
Кристаллом покрывал недвижные струи.
Я вспомнил опыты несмелые твои...

Послание к Овидию было очень дорого Пушкину. Он заботился о его публикации. В письме к брату Льву, помеченным октябрем 1822 года, он писал; «Кстати: получено ли мое послание к Овидию? будет ли напечатано?» И через три месяца опять: «Каковы стихи к Овидию? Душа моя, и Руслан, и Пленник, и все дрянь в сравнении с ними».

К сожалению, когда стихи увидели свет, концовка в них была изменена. А вот что сказал Пушкин в первоначальном варианте:


Не славой — участью я равен был тебе,
Но не унизил ввек изменой беззаконной
Ни гордой совести, ни лиры непреклонной.

Придравшись к нескольким строчкам перехваченного полицией частного письма А. С. Пушкина, в котором он высказывал атеистические взгляды, самодержавное правительство в июле 1824 года выслало поэта с юга, из Одессы, в «далекий северный уезд», в имение его матери — село Михайловское.

А следующей зимой в Одессе появится новый поэт-изгнанник — Адам Мицкевич.

Участие в тайной патриотической организации просветительного характера — «Обществе филоматов» — дорого обошлось ему: А. Мицкевича исключили из Виленского университета, бросили в тюрьму, а затем как «наиболее деятельного в распространении пагубных учений общества» назначили учителем в отдаленной от Польши губернии. Окончательно место ссылки должны были определить в Петербурге. Здесь Адаму Мицкевичу предоставили право выбора, и он, может быть, вспомнив о А. С. Пушкине, принял решение ехать в Одессу, в недавно открытый здесь Ришельевский лицей. Поэт и не подозревал, что вслед за ним полетело распоряжение: Мицкевича на службу ни в коем случае не брать.

В кармане лежало рекомендательное письмо Александра Бестужева одесскому поэту В. Туманскому... «ручаюсь за его душу и талант» — с припиской К. Ф. Рылеева: «Полюби Мицкевича...» Оно сразу же открыло поэту двери многих одесских домов. Но поэту сопутствовали не только любовь и уважение многих... Места в лицее, как и следовало ожидать, не нашлось ему деликатно отказали «за отсутствием вакансий». Попечитель Одесского учебного округа — командующий войсками южной провинции обер-шпион граф Витт учуял какое-то «брожение умов», хотя еще не знал о существовании тайных обществ декабристов. Поэтому он решил во что бы то ни стало избавиться от опасного поляка.


Рекомендуем почитать
Лубянка - Старая площадь

Сборник, представляемый на суд читателя, - это история страны в документах ЦК КПСС и КГБ, повествующих о репрессиях в СССР, главным образом с 1937 по 1990 год. Сборник составлен из документов Общего отдела ЦК КПСС, куда поступали доклады КГБ о преследованиях граждан страны за инакомыслие. В документах «секретных» и «совершенно секретных», направлявшихся с Лубянки{1} на Старую площадь{2}, сообщалось буквально обо всем: о подготовке агрессии против соседних стран, об арестах и высылке опасных диссидентов П.Г. Григоренко, В.К. Буковского и других, о том, что говорил со сцены сатирик М.


Красноармейск. Люди. Годы. События.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Как людоед Гитлер хочет превратить советских крестьян в немецких рабов

На страницах агитационной брошюры рассказывается о коварных планах германских фашистов поработить народы СССР и о зверствах, с которыми гитлеровцы осуществляют эти планы на временно оккупированных территориях Советского Союза.


Сербия в Великой войне 1914 – 1918 гг

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Город шагнувший в века

Сборник статей к 385-летнему юбилею Новокузнецка.


Страдающий бог в религиях древнего мира

В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.