Белгород-Днестровский - [6]

Тем временем правители Турции, фарисейски заверяя в верности данному слову, всячески нарушали его, — в частности, совсем не соблюдали условий мирных договоров, которые охраняли права балканских народов, все еще находившихся под султанским гнетом.

17 марта 1826 года русский поверенный в Константинополе вручил правительству султана ультиматум, требующий вывода войск из Молдавии и Валахии, а также предоставления прав Сербии, предусмотренных Бухарестским трактатом.

Переговоры предлагалось провести в Белгороде.

12 мая правительство Турции приняло ультиматум, но приняло для маскировки, стараясь выиграть время, чтобы подготовиться к новой войне, которая вспыхнула летом 1826 года. Однако вскоре турецкие войска потерпели поражение и султан вынужден был просить продолжить переговоры. Стороны опять собрались в Белгороде и 7 октября подписали конвенцию, которой подтвердили статьи Бухарестского трактата, в частности о правах и привилегиях Молдавии, Валахии, а также Сербии. Отныне господари двух первых княжеств должны были назначаться из местных бояр сроком на семь лет, причем султан не имел права отстранять их от должности без согласия России. Требовалось также согласие последней на установление податей и повинностей. Молдавия и Валахия получили полную свободу торговли. Почти такими же правами была наделена и Сербия.

Согласно конвенции Россия закрепила за собой на Черноморском побережье некоторые города и среди них Белгород, который продолжал называться Аккерманом. Устанавливалась пограничная линия на Дунае. Русские торговые суда могли свободно плавать во всех морях Оттоманской империи. Были также открыты проливы для таких же судов нечерноморских государств, которые держали курс в русские порты.

Аккерманская конвенция явилась крупным успехом русской дипломатии. Расшатывалось владычество Оттоманской империи на Балканах. Народы этого полуострова все явственнее начали понимать, что час освобождения от векового ярма иностранных поработителей близок, и придет он только с помощью России.

Изгнанники

Весной 1820 года петербургский генерал-губернатор Милорадович по внушению всесильного Аракчеева отдает распоряжение полиции любыми путями добыть текст пушкинской оды «Вольность». Это было началом грозы, вскоре разразившейся над головой поэта: в первых числах мая 1821 года А. С. Пушкин был отправлен в южную ссылку. Конечно же, в его подорожной об этом ни слова: «По указу Его Величества Государя Императора Александра Павловича, самодержца Всероссийского и прочая, и прочая, показатель сего, Ведомства Государственной коллегии иностранных дел Коллежский Секретарь Александр Пушкин отправлен по надобностям службы к Главному попечителю Колонистов Южного края России, г. Генерал-Лейтенанту Инзову...»

Штаб-квартира наместника находилась сначала в Екатеринославе, затем — в Кишиневе. Генерал Инзов оказался весьма покладистым начальником и, хотя время от времени подвергал поэта домашнему аресту, на многие серьезные нарушения Пушкиным «порядков» все же смотрел сквозь пальцы.

Полупустынный край, который по-настоящему только обживался, в общем пришелся Александру Сергеевичу по душе. «От Олега и Святослава до Румянцева и Суворова она была театром наших войск», — говорил он, в частности, о Бессарабии. А. С. Пушкин очень много писал и не меньше путешествовал. Живя в изгнании, он использовал любую возможность, чтобы побывать в новых местах, завести знакомство с новыми людьми, он изучал их историю, культуру, быт.

О первом путешествии А. С. Пушкина, которое привело его в древний город, вспоминает Иван Иванович Липранди.[1] «...В декабре 1821 года по поручению генерала Орлова я должен был произвести следствие в 31-м и 32-м егерских полках. Первый находился в Измаиле, второй — в Аккермане. Пушкин изъявил желание мне сопутствовать... Мы отправились прежде в Аккерман, так как мне достаточно было для выполнения поручения нескольких часов».

Аккерман к тому времени стал уездным городом. Ему был присвоен герб: виноградная лоза на красном поле. В городе находился военный гарнизон, которым командовал Андрей Григорьевич Непенин — старый солдат, участник Отечественной войны 1812 года. Под началом Непенина служил друг А. С. Пушкина — будущий декабрист Владимир Федорович Раевский.

Возможно, не только желание увидеть старую крепость, о которой так много рассказывали ему, а и поделиться мыслями с близким по сердцу человеком побудили поэта отправиться в дальнюю дорогу с Липранди.

Приехав в Аккерман, путники тотчас же явились к А. Г. Непенину и попали прямо за обеденный стол. Хозяин был рад нежданным гостям. А. С. Пушкин радовался вдвойне: за столом, кроме Непенина, он увидел своего петербургского знакомого подполковника Кюрто, которого недавно назначили комендантом аккерманской крепости.

Долго длилась мирная застольная беседа. Когда встали из-за стола, оказалось, что повалил снег вперемешку с дождем. Задымили трубки, неунывающий Кюрто рассказывал забавные истории, приглашал друзей пожаловать завтра к нему на обед.

Рано утром следующего дня Липранди отправился выполнять данное ему генералом Орловым поручение. Пушкин еще спал. Когда же полковник вернулся, поэта уже не было: как объяснила хозяйка, он вместе с Кюрто ушел осматривать крепость.