Белгород-Днестровский - [8]

Шрифт
Интервал

Пока Петербург думал как быть с Адамом Мицкевичем, тот, как и А. С. Пушкин, заводил знакомства, изучал край. Он, в частности, близко сошелся с Карлом Морхоцким, который владел хутором Любомилой возле деревни Роксоланы за Овидиополем.

А однажды Адам Мицкевич получил письмо от бывшего виленского коллеги, работавшего казенным лекарем в Аккермане. Лекарь настоятельно просил посетить город. Адам Мицкевич рассказал об этом Морхоцкому. Карл согласился сопровождать поэта.

Сначала заехали на хутор. А затем, сменив лошадей, добрались до овидиопольской пристани. Здесь наняли лодку и через лиман направились в Аккерман.

Подробных сведений о пребывании Мицкевича в городе не сохранилось. Что он видел по пути к нему, можно представить по воспоминаниям писателя и историка Иосифа Крашевского, который ехал той же дорогой спустя семнадцать лет. «Овидиополь постепенно исчезает, зато огромные, далеко протянувшиеся стены крепостных руин Аккермана, помнившие греков, генуэзцев и турок, вырастают вправо; влево — казацкие казармы с четырьмя белыми башенками, купол новой церкви и почтовый дом на взморье над берегом. Минарет старинной мечети, маяк, все более отчетливо темнеет на западном небе».

Лампа небольшого маяка, устроенного в бывшей турецкой мечети, светила и Мицкевичу. Он вспоминает о ней в сонете «Аккерманские степи».


Выходим на простор степного океана.
Воз тонет в зелени, как челн в равнине вод,
Меж заводей цветов, в волнах травы плывет,
Минуя острова багряного бурьяна.
Темнеет. Впереди — ни шляха, ни кургана;
Жду путеводных звезд, гляжу на небосвод;
Вон блещет облако, а в нем звезда встает.
То за стальным Днестром маяк у Аккермана.
Так тихо! Постоим. Далеко в стороне
Я слышу журавлей в незримой вышине,
Внемлю, как мотылек в траве цветы колышет,
Как где-то скользкий уж, шурша, в бурьян ползет.
Так ухо звука ждет, что можно бы расслышать
И зов с Литвы... Но в путь! — Никто не позовет!

Недолго Адам Мицкевич любовался зелеными степями Украины. Пришло распоряжение выехать в Москву и 13 ноября 1825 года поэт в почтовой коляске навсегда оставил эти края.


Под сенью двуглавого орла

Спустя два десятилетия после Бухарестского трактата аккерманская крепость окончательно утратила свое военно-оборонное значение, а город все еще оставался захолустным уголком на юге Российской империи. От полного забвения властями в какой-то мере его спасло то, что он с 1818 года стал центром крупного уезда, который быстро заселялся. Сюда, в частности, валом повалили иностранцы, преимущественно немцы. В их руки только в течение двадцати лет (1820—1840) попало более ста тридцати тысяч десятин самых лучших земель.

В Приднестровье бежали также крестьяне из других губерний, поскольку, как уже говорилось, отношения между ними и помещиками здесь были иными. Согласно закону 1775 года, дополненному положением 1818 года, бессарабский крестьянин, живший на помещичьей земле, обязан был отбывать в пользу помещика барщину, отдавать ему десятую часть всех своих доходов от земли и скота, чинить дороги, мосты, плотины и, кроме того, вносить в казну натуральные и денежные повинности.

В 1836 и 1846 годах были приняты законы, в которых точно указывались размеры земли, предоставляемой крестьянину, но эти законы, вполне понятно, создали лишь видимость двухстороннего «добровольного» договора.

В 1868 году в Бессарабии была проведена крестьянская реформа. Крестьяне получили различной величины наделы, но оставались в оброчных отношениях к помещикам вплоть до 1883 года. К 1905 году эти наделы составляли около половины всех удобных земель. Остальная часть их принадлежала помещикам, церквам и монастырям. В этом же 1905 году почти четвертая часть крестьянских хозяйств не имела земли вообще.

«В Бессарабии, — писал известный украинский писатель Иван Нечуй-Левицкий, — не было такой барщины, как на Украине. Люди отрабатывали помещикам за поле, но помещики не имели права продавать и покупать людей. Бессарабские помещики весьма охотно принимали на свои земли украинских беглецов, потому что земли у них было много, а людей мало. Сюда бежали во время барщины украинцы с Подолии, Киевщины, Херсонщины, даже из-за Днепра, Полтавщины. Они рассеялись по Аккерманщине, в Бендерщине и даже между молдаванами везде по Бессарабии. В Аккерманщине все новые села делились на посады; в каждом посаде был пристав, то есть полиция, и староста с писарем вместо волостного головы. Народ приписывался в мещане, ибо в Аккерманщине барских крестьян не было. Приставы, как и любая полиция, сильно обдирали украинских беглецов, которые хотели осесть в аккерманских посадах».

Обирали они их весьма искусно. Для того, чтобы поселиться в Аккерманском уезде, следовало приписаться здесь, а чтобы приписаться, надо было иметь паспорт. Беглые, естественно, паспортов не имели, зато они были у каждого пристава. Полиция буквально охотилась за документами умерших аккерманцев и продавала их за бешеные деньги. Получалось нередко, что по одному и тому же паспорту в течение определенного времени жили несколько человек. Таким вот образом некоторые аккерманские мещане становились воистину бессмертными. «...В церковных метрических свидетельствах, — рассказывает тот же Иван Нечуй-Левицкий, — и в посадских, и в полицейских книгах были записаны какие-то неумирающие люди: они никогда не умирали, ибо на их место сразу же записывали новых украинских беглецов и давали им фамилии записанных в книгах покойников».


Рекомендуем почитать
Рассказы о старых книгах

Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».


Лубянка - Старая площадь

Сборник, представляемый на суд читателя, - это история страны в документах ЦК КПСС и КГБ, повествующих о репрессиях в СССР, главным образом с 1937 по 1990 год. Сборник составлен из документов Общего отдела ЦК КПСС, куда поступали доклады КГБ о преследованиях граждан страны за инакомыслие. В документах «секретных» и «совершенно секретных», направлявшихся с Лубянки{1} на Старую площадь{2}, сообщалось буквально обо всем: о подготовке агрессии против соседних стран, об арестах и высылке опасных диссидентов П.Г. Григоренко, В.К. Буковского и других, о том, что говорил со сцены сатирик М.


Красноармейск. Люди. Годы. События.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сербия в Великой войне 1914 – 1918 гг

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Город шагнувший в века

Сборник статей к 385-летнему юбилею Новокузнецка.


Страдающий бог в религиях древнего мира

В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.