Белая тишина - [196]
— Я выйду к ним, наши пусть на всякий случай под прицел возьмут их, — сказал Кирба.
— Ты командир, тебе нельзя рисковать, — сказал Черуль. — Лучше я пойду.
— Яков Тряпицын всегда один выходит к белым, — ответил Кирба и, поднявшись на ноги, скатился к кострам.
— Стой! Кто ты? — окликнули его караульные.
— А вы кто? — выкрикнул Кирба.
К нему приблизились два бородача с берданками наперевес. Поднялись другие, схватились за ружья.
— Мы партизаны, — ответил один из бородачей.
— Мы тоже партизаны, — сказал Кирба. — Кто ваш командир?
Партизаны повели Кирбу к костру. Навстречу им встал среднего роста русский, с рыжеватой бородкой, с маузером на боку.
— Кто такой? — спросил он сиплым, простуженным голосом.
— Командир лыжного отряда гольдов!
— Документы есть?
— Вот документы, — Кирба поднял в левой руке берданку и похлопал правой по кобуре.
Командир партизан усмехнулся.
— У всех есть такие документы. Бумагу тебе дали в штабе?
— Зачем мне бумаги? Мне Тряпицын сказал, ты командир. Этого тебе мало? Сам Тряпицын сказал слово. Мало?
Или имя Тряпицына подействовало на партизанского командира, или он поверил Кирбе, но он улыбнулся и сказал:
— Где твой отряд? Почему никого нет с тобой?
— А ты почему не показываешь бумаги? — спросил Кирба. — У тебя есть бумага, что ты командир?
Рыжебородый расстегнул полушубок, вытащил бумагу и протянул Кирбе. Кирба не умел читать, но не растерялся, позвал Богдана.
— Это комиссар, — представил Кирба Богдана.
Богдан поздоровался с рыжебородым, прочел с трудом бумагу, удостоверяющую личность командира отряда русских лыжников.
— Все верно, — сказал он, возвращая бумагу. — У нас нет такой бумаги, потому что мы из Богородска вышли, а штаб находятся в Мариинске.
Без разрешения командира Чируль вышел из-за укрытия и подошел к разговаривающим.
— Ты чево, Колька? Почему гольдам, ульчам не стал верить? — набросился он на рыжебородого.
Тот тоже узнал Черуля и засмеялся.
— Это ты, Черуль! Мать честная, ты тоже в партизаны пошел?
— А я чо, рыжий?
Кирба позвал своих лыжников, и те ловко скатились вниз, остановились возле костров, под одобрительный гул партизан.
Партизаны повесили котелки, чайники над кострами и вскоре пили обжигающий, ароматный чай, угощали друг друга тем, что нашлось в котомках, в заплечных мешках. Русские лыжники рассказывали, как они сделали засаду под Денисовкой и уничтожили отряд белых, спешивших в Мариинск на помощь полковнику Вице, нанай вспоминали, как они освободили Мариинск. Много нашлось соседей, многие нанай и русские жили совсем рядом, их разделяли какие-нибудь пятьдесять-шестьдесят верст, охотились они в одной тайге, возле такой-то реки. Нашлись и общие знакомые, знаменитые охотники.
Обо всем говорили русские и нанайские партизаны, бывалые таежники. Привыкли они вести неторопливые разговоры у костра в тайге, за кружкой обжигающего чая. И командиры тут же делились своими планами, у них не было никаких секретов, потому что они выполняли один общий приказ командующего — бить врага везде и всюду, где только он встретится.
Выкурив трубки после чая, партизаны расстались. Кирба повел отряд на правобережье Амура к лиману, где хозяйничали белогвардейские и японские отряды. Командир спешил — ему необходимо быстрее победить белых и японцев, его в Богородске ждала невеста. Спешил и Акунка Кондо — ему не терпелось увидеть Американа-тайменя, выброшенным на песок, спешили и ульчи с кремниевыми ружьями, чтобы заменить свое старье новыми боевыми винтовками, спешил и Богдан с остальными лыжниками, им хотелось скорее возвратиться домой и приняться за привычное дело — за рыбную ловлю и охоту. А еще они хотели, чтобы скорее наступила новая жизнь. Любопытно всем было взглянуть на эту новую жизнь.
Отряд вышел к деревне Касьяновке. Разведчики доложили, что в деревне все спокойно, нет ни белых, ни японцев. Партизаны вошли в деревню, расположились в избах, выставили караульных, впервые за несколько дней сняли с себя верхние суконные и меховые халаты, остались в одних нижних халатах и наслаждались теплом. Хозяин избы, где остановились Богдан с Кирбой, даже предложил баню, но партизаны отказались, они никогда еще не мылись в русской бане.
— Нет, мы зимой не моемся, — ответил Кирба.
— Ваша воля, мое дело — предложить, — обиделся гостеприимный хозяин.
Хозяйка готовила на печи что-то вкусное, аппетитный запах щекотал ноздри. Но попробовать это угощение партизаны не успели. Часовой привел к Кирбе нивха, который назвался Кайнытом, сообщил, что к селу скоро придет японский отряд, что партизанам надо скрыться в тайге.
— Зачем скрываться? Мы воевать пришли, — сказал Кирба. — Много японцев?
— Много. Четыре лошади, четыре сани, за санями японцы прыгают.
— Как прыгают? Почему прыгают?
— Не знаю. Может, радуются, может, выпили, кто их знает?
— Оне мерзнут, оне нашего мороза не терпят, — сказал хозяин.
Кирба распорядился приготовиться к бою. Партизаны тут же оделись, встали на лыжи и побежали навстречу японскому отряду. Сразу за селом Кирба устроил засаду. Место он выбрал удачное, дорога здесь пролегала по ровному, обметанному ветрами льду. Партизаны засели за деревьями, за пнями, окопались в снегу.
В книге прослеживаются судьбы героев в период активного строительства социалистического строя. Ходжер с большим художественным тактом показывает, как под влиянием нового времени становится более тонким и сложным психологическое восприятие его героями книги.
«Конец большого дома» — первый нанайский роман. Место действия — Нижний Амур. Предреволюционные годы. Приходит конец большому дому, глава которого Баоса Заксор, не поладил со своими сыновьями Полокто и Пиапоном, с их женами.Родовые обычаи сковали свободу человека, тяжким бременем легли на его плечи. Не только семья Заксора, но и весь народ находится на пороге великих перемен. Октябрьская революция окончательно ломает старые отношения.Изображая лучшие черты своего народа, его психологический склад, жизнь в прошлом, писатель показывает, как еще в условиях дореволюционной России складывались отношения дружбы между нанайцами и русскими крестьянами-переселенцами.«Конец большого дома» — первая часть трилогии Г.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».