Белая таежка - [79]
— Мы же вас за золотничников приняли!
— А кто наш мотор утопил? — спросила Галка.
— Вон тот дубина! — показал глазами на Гурьяна Антошка. — Но мы про вас только здесь узнали, от дедушки Петрована. Он тоже меня сперва принял за золотопромышленника.
— Где ты гусеницу порвал? — спросил я. — Здесь?
— Вон там, — показал Антошка за озеро. — Место высокое, а хляби хуже не придумаешь. Мы на карте геологам все расписали. Здесь остаетесь?
— Академику будем помогать, — сказал я не без важности и показал кивком на дядю Костю. — Корифей! Старый таежный волк!
— Слышал я про него от милиции. По кусочку самородочка предсказал район, где может быть такое золото. В общем, не зря хлеб жует дядька.
«На три километра в глубь земли видит без всякой буровой!» — хотел добавить я, но подумал, что это будет уже перебор.
— А вы случайно не знаете, откуда у бородача золотые монеты взялись? Где он мог их нахапать?
— Знаем, — сказала Галка.
— Он говорит, нашел у молитвенного кедра.
— Правильно, — мотнул головой я.
— Надо рассказать об этом милиции. — Антошка потащил нас к вертолету.
Оперативники выслушали нас с интересом. Один даже записал все себе в блокнот.
Бородатый с Гурьяном сидели немного в стороне и все слышали, но даже не поглядели на нас. Оба курила молчком.
Подбежал Кольча.
— Прошу приобщить к делу!
Он вывалил перед оперативниками книги бородатого, «диссертацию», документы. (А мы про это и забыли на радостях.)
— Обратите внимание, — с деловым видом начал Колокольчик, «диссертация» слово в слово списана у историка М. П. Алексеева. Вот она. «Сибирь в известиях иностранных путешественников». Документы, конечно, тоже липовые…
Я повел глазами в сторону Профессора. Думал, он смутится, будет сидеть как оплеванный. Ничего подобного! Как с гуся вода. С беспечной ухмылочкой такой дымок пускает.
Кольча развернул свою тетрадь.
— Вот наши свидетельские показания. Здесь все описано: как эти рецидивисты тайгу подожгли…
— Чуть нас не спалили! — вставил я.
— Как у нас мотор потопили, — продолжал Кольча, — как мы на удочку Профессору попались и он нас ограбил…
— Зря старался! — желчно бросил Кольче Гурьян своим пиратским голосом.
— Почему? — повернулся к нему Колокольчик.
— Потому что еще молокосос! Несовершеннолетний. Показания твои недействительны, — процедил он сквозь гнилые зубы.
— Но во внимание судом и следствием они берутся, — сказал тот, которого мы с Кольчей видели у «хижины Джека Лондона».
— Спасибо вам, ребята. — К нам подошел самый старший по годам из оперативников, «шеф», наверное. — Вы нам здорово помогли своим самородочком.
— Это не столько нам, сколько дедушке Петровану надо спасибо говорить, — засмеялся Кольча. — Он по своей инициативе тайком провернул всю эту операцию.
— А где же он есть? — закрутил я головой.
— И командора нашего не видать, — сказала Галка.
Ванюшка помогал дяде Ивану навьючивать оленей. Дедушка Петрован тоже был там с ними — у палатки.
— Хорошо, хоть один догадался! — Галка укоризненно поглядела на нас и помчалась к палатке.
Надо же попрощаться со славным стариком по-человечески. А то получается, когда он нам нужен был, так мы «Дядя Иван! Дядя Иван!», а тут один Ванюшка возле него остался.
Старший из оперативников и дядя Костя подошли проводить эвенка.
— Счастливой тропы! — закричали мы, когда он сел верхом на учага ездового оленя.
— Кэ, кутучит! — Старик сунул за голенище давно погасшую трубочку, широко улыбнулся нам. — Гора к горе ходить нету. Человек к человеку всегда ходи. Друзей забывать — борони бог!
— Борони бог! — повторили мы как клятву.
Потом стали собираться в путь оперативники.
— Ты в Басманке-то у нас будешь? — спросил у Антошки дедушка Петрован.
— А как же! — сказал тот. — Нарисуюсь обязательно. У меня же свадьба…
— Поздравляю, — пожал Антошке руку дедушка. — Мира и согласия вам!
— Спасибо.
— Я тебя вот о чем попрошу, Антон. Ты мамашам вот этих исследователей передай, что все они живы-здоровы, под моим доглядом.
— Обязательно передам!
Профессору и Гурьяну предложили садиться в вертолет.
— А кто нам вернет наше добро? — подошла к старшему оперативнику Галка. — Ружья, рюкзаки, бинокль, фотоаппарат и все остальное?..
— Папа Карло! — нагло осклабился Профессор, употребив нарочно тут Галкину поговорку.
— Вот нахал! — От такой наглости даже Галка на минуту опешила.
— Проходите! — прикрикнул на Профессора оперативник.
Он нам сказал, что все наши вещи этот изверг утопил в калтусе. В общем, подними руку и резко опусти. Но стоимость наших вещей он заплатит нам как миленький. Оперативники сказали, что в исправительно-трудовом лагере этого прощелыгу заставят работать и вычтут с него все до копеечки.
57
— Как же вы опростоволосились-то, ребята? — спросил у нас дядя Костя, когда улетел вертолет и мы проводили в его зимовье дедушку Петрована.
— Да все из-за Золотой Бабы! — бросила с досадой Галка, лукаво поглядев на Колокольчика.
— Моя вина, — признал тот.
— В общем, умаслил, усахарил, — сказал я. — Теперь уж что об этом вспоминать?
— Дядя Костя, а вы про Золотую Бабу что-нибудь знаете? — спросил Кольча.
— В пределах общих, разве что, — отозвался он.
Мы перебазировались к тому месту, где таборовали золотничники, и, поставив палатку, собирались пойти осмотреть старанку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборнике рассказов и повестей: «Настойчивый характер», «О нашем друге Рауфе», «Секрет Васи Перункова», «Абдуджапар», «Дорогие братья», «Подарок», рассказано о героической работе учащихся ремесленных училищ на фабриках и заводах в годы войны. Художник Евгений Осипович Бургункер.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.