Белая муха, убийца мужчин - [47]
«Мы должны всё сделать сами, — доказывал Рыгор на языке наших соседей: предполагалось, что им за стеной всё слышно. — Должны освободиться раньше, чем нас перестреляют здесь по одному».
«Как маленьких зубров, — добавил Кунц. — Я тоже хочу пострелять. Только охота, ничего личного».
«Молодец немец, — сказал Михаил Юрьевич. — Настоящий мужик!»
«Да всем на нас наплевать, Михаил Юрьич, — сказал Тимур. — В нормальной стране давно бы уже спецназ послали. А эти боятся Запада. Выборы на носу, вот и виляют… Хотят сухими из воды выйти… Не получится…»
«Они хотят нас красиво освободить, — подал голос Виталик. — Краси-и-иво, понимаешь? И вообще, им там видней, если не штурмуют, значит, есть причины. Значит, есть шанс, что гестаповки сдадутся без боя! Ну не хочу я подыхать из-за какой-то дурости! Не хочу. Лично я готов отдать свой подвиг кому-нибудь другому. С кем махнуться?»
«А я за тебя головой поручился… — с родительским огорчением сказал Михаил Юрьевич. — Сыно-о-ок…»
«Кончайте ныть, бульбаши, — сказала стена. — Русские не сдаются. Попляшем ещё. Эх, братушки… Как же вы допустили? С вашим-то порядком?»
«Да они всегда так, — проговорила стена другим голосом, басовитым, красивым, звучным. — Только вид делают, что братья. А сами чуть что — в кусты.
Нам поднасрать — милое дело, да? А мы же вас как родных…»
«Это случайность, господа, — заявила Госпожа Ацтекская, обращаясь к стене. — В семье не без урода! В каждой стране такое могло случиться. И не надо нам здесь рассказывать, мы к вам всегда с любовью, у меня сколько экскурсий было с россиянами — одни хорошие отзывы, люди всегда хотят ещё раз приехать, все довольны! Просто не повезло… С кем не бывает…»
И она печально всхлипнула, взяла со стола холодный беляш, начала сосредоточенно жевать.
Дело в том, что на третий день запасы замкового ресторана «Пан или пропал» закончились — двое суток толпа людей и женщин ела по высшему разряду, и вот «Пан» наконец «пропал». Сейчас нас кормили плохо разогретыми пиццами со следами обморожения, бледными бесформенными беляшами из местного бистро и разными кондитерскими окаменелостями. Может, поэтому настроение у моих братьев по несчастью ежеминутно ухудшалось. В комнате назревал бунт.
Я сидел у окна и смотрел на пустой двор. Очевидно, террористки готовились к утреннему вторжению на их территорию. В недрах Замка ощущалось движение, где-то слышался топот и смех. А может, девки нас и правда перестреляют, если ультиматум не подействует? Смогут ли они убить того, кто сидел сегодня утром у них под ногами, плакал и смотрел, как они переодеваются? Джек Потрошитель точно сможет. Она казалась мне самой свирепой из всех. А вот Босая… Кажется, у неё был какой-то план. У неё не могло не быть плана. И это оружие… Ночью я вскользь, шутя, спросил у неё, где дают такие Фаллические Символы, в каком таком женсовете. И вместо ответа получил нечто подозрительное, невразумительное, безразличное: «У меня много знакомых девчонок в самых разных уголках мира… Ты даже не представляешь, на что они способны, эти бабы».
Наверно, она сказала это, чтобы показать, что за ней стоит настоящая сила. Но я не поверил. За Босой было только пятнадцать мадмуазель на сундук мертвеца. Пятнадцать доведенных до отчаяния девок. А за нами были История и Государство. И Государство терпеливо ждало, ковыряясь в носу, пока мы разбирались между собой, на чём же в действительности стоит мир.
«Как ты думаешь, чем это всё кончается?» — произнес ласковый голос у меня под ухом.
Это был Кунце, который неслышно подошел ко мне и положил на плечо толстую руку. Меня передернуло. Я почувствовал, что сейчас снова заплачу.
«Чем-чем, — сказал я, оборачиваясь. — Вас трогать никто не будет, вы же иностранцы. Там, за стенами, уже и посол, видимо, бегает. Валнуеццо».
«Я люблю убивать зубр, — задумчиво сказал Кунце. — Расскажи мне про книги, где есть зубр. Если приеду домой жиф-здороф, найду, буду читать. Я всегда хочу знать, кого убиваю. Если бы все знали, кого убивают, будет меньше страдания. Только охота, спорт».
«Книга… — процедил я сквозь зубы. — У нас есть не книга, а песня. Песня про зубра. По большому счёту, её должен знать каждый беларус. Её изучают в школе — чтобы, прочитав, сразу же забыть…»
«О, говори, пожалуста, по-русски, — поморщился Кунц. — Я совсем не понимаю эту вашу мову».
«Хорошо! Песня про зубра — это ты понимаешь?» — сказал я сердито.
«Да», — он удовлетворенно кивнул, облизав пухлые губы.
А меня уже было не спыніць не стрымаць. До решающего часа оставались всего лишь вечер и ночь, утром истечёт срок ультиматума, о котором я до сих пор не имел никакого представления, мы сидели в Замке с немцем, который приехал убивать зубров, и я рассказывал ему о Николае Гусовианусе с его латынью, о посольстве в Риме и о Витовте — и чувство нереальности происходящего охватило меня настолько, что я уже не верил даже в собственное существование. Мне казалось, что никто из нас никогда не жил здесь, что не было никакой Страны Замков, и никакой Босой, и Миколы Гусовского не было, что нас всех придумал некий бездарный писатель, какой-то графоман, которому никогда не было интересна реальная жизнь, и он решил смастерить из своих комплексов и страхов другую, такую жизнь, где ему будет удобно заниматься самообманом…
Кроме нескольких писательских премий, Ольгерд Бахаревич получил за «Собак Европы» одну совершенно необычную награду — специально для него учреждённую Читательскую премию, которую благодарные поклонники вручили ему за то, что он «поднял современную белорусскую литературу на совершенно новый уровень». Этот уровень заведомо подразумевает наднациональность, движение поверх языковых барьеров. И счастливо двуязычный автор, словно желая закрепить занятую высоту, заново написал свой роман, сделав его достоянием более широкого читательского круга — русскоязычного.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
У телохранителя Китайгордцева — новый подопечный. И это очень необычный человек. Композитор, богемный персонаж, завсегдатай звёздных тусовок. В его жизни есть то, о чём большинству людей остаётся только мечтать: деньги, роскошная машина и даже влюблённая в него настоящая немецкая принцесса. И не сразу и поймёшь — телохранитель этому счастливому человеку понадобился только для форсу, или там есть какая-то опасность, о которой Китайгородцев пока просто не догадывается?
Остросюжетная криминальная драма. Действия разворачиваются в Восточном Казахстане в начале 90-х годов. Волею судеб, главный герой оказывается втянут в межнациональный конфликт и связанный с ним передел криминального бизнесаВНИМАНИЕ: Произведение содержит некоторое количество нецензурных выражений. Ну, чего вы хотели? Это криминальный роман о братве из 90-х...
Можно быть одиноким в толпе, а можно в семье. И тогда просыпается неимоверная потребность в близости, в ком-то, на кого можно опереться, кому можно сказать: «Если ты меня разлюбишь, в тот же вечер я умру...» Свете, падчерице криминального авторитета, пришлось с оружием в руках отстаивать свое право на одиночество, но, как это часто бывает в жизни, идя налево, она пришла направо и встретила свою любовь...
Насилие, сопли, слезы и Забеги. Это простая история одного глупого парнишки, который почему-то решил, что поумнел, набрался сил и теперь пытается вспомнить за чей счет.
Странная эпидемия началась в поселке, расположенном рядом с тщательно охраняемой территорией в Каменной степи. Жители заразились загадочным вирусом, способствующим развитию каннибализма. И едва появились первые случаи людоедства, в поселок вылетела группа сотрудников МЧС. Но самолет со спасателями подбили войска ФСБ, не допускающие утечки информации с территории. Из всей группы выжил только один – сотрудник бактериологической разведки Никита Полынов…
