Белая лебедь Васьки Бриллианта. Часть 1 - [49]

Арсений поднялся и отправился в постирочную.

Наступил вечер. Давно прошел «сьем». Зона, заполоненная народом, постепенно утряслась, люди рассосались по баракам. Перестали носиться по лагерю офицеры, нарядчики, завхозы с дубинами в руках, зажглись по периметру огоньки лампочек, солдаты на вышках дослали в патронники гильзы, вохровские псы притаились, и их не стало слышно, а в Воровском бараке жизнь только закипала: разгоралась игра, вздохнули разворачиваемые меха гармоники, в буржуйках веселей заполыхало пламя.

— Выбирай! — весело произнес Васька.

Мужичок принес и положил на нару Арсения стопку одежды. Здесь было из чего выбирать! Свитера, «клифты», пальто и почти новые «коцы».

Арсений отложил в сторону облюбованное им и повертел в руках ботинки из телячьей кожи.

— Знатные «коцы» — довольным голосом сообщил он Василию, одновременно восхищаясь его нарядом. На его друге красовалось надетое на светлый пиджак коверкотовое пальто, в открытый ворот которого проглядывался свитер. На голове ладно сидела темно-синяя шевиотовая восьмиклинка, из под которой лучились голубые бесхитростные глаза.

— И как? — спросил Васька.

— Отлично! Если бы увидел тебя не в бараке, а на улице Горького, подумал бы, что ты парень из приличной семьи.

— Да ладно! — отмахнулся Васька, улыбаясь — Ну, так вот! За нами придут. А пока давай выпьем крепкого чая.

— Василий, надо бы собрать гостинцев девушкам. У меня вот немного денег есть, возьми — Арсений протянул их Ваське.

— Подожди. Это оставь. Не в деньгах счастье. Хорошо, что ты напомнил, как же я мог упустить? — сокрушился Вор.

— Сейчас все исправим — произнес он и скрылся.

Васька появился через полчаса с увесистым «сидором» в руках.

— Воры подогнали! — сообщил он — Еда, еще кое-что. Оказывается водку, что ты привез, Колька Сифилис припрятал и сейчас ее отдал мне. Так-то друг, вот тут она! — он похлопал по раздутому боку «сидора».

— Василий, а где мы встретимся?

— Все чин-чинарем… До утра нам отдал свой домик нарядчик зоны.

— Вот это да! — привстал пораженный до глубины души Арсений.

— А ты как думал? Воры, когда что-то готовят, делают все основательно.

Принесли чай. Васька достал из тумбочки кружки и принялся разливать дымящийся напиток.

— У нас с тобой даже сахар есть — он достал круглую коробочку из — под леденцов-монпасье. Коробочка была полна белым сахаром-песком, редкостью по тем временам даже на воле.

— Ух ты!

— Настоящий!

— А..- а..- а…

— Да взял я, взял девчонкам. Будет чем угостить их, не переживай, клади в чай смело.

— Василий, ты ходил в кино, когда я был на работе, что показывали?

— «Небесный тихоход». Смешная картина.

— Тебе понравилось.

— Малолетки смотреть не дали, шумят невероятно, звук еле слышно.

— Неутомимые!

— Им лагерь, что Ялта. Резвятся, хохочут, носятся по залу…

— Кажется, наступает весна — задумчиво проговорил Арсений.

— Еще будут метели. А ты чем-то озабочен? — спросил Васька, поглядывая на друга.

— Пришло письмо от Алевтины. Не пойму что ей надо? Я ей писал, что между нами все кончено, что я ей больше не муж. А она хочет посылку прислать. Но и не пришлет, я же знаю. Дочка здорова и то, Слава Богу! Алевтина пошла по рукам, это ясно, а дочку мне жалко. Вобщем, я остался один, как сокол.

— Не греши, у тебя родители есть.

— Нет, родители конечно живы и здоровы, но я про Алевтину…

— Здесь в отделении, куда тебя вывозят на работу, туча баб, подбери себе какую-нибудь.

— Василий…

— Ну а что…? — Васька недоуменно пожал плечами.

— Василий…

— Ну, тогда не майся! Главное, он идет на свидание, с таким трудом устроенное Ворами, а думает за непонятно что!

— Извини меня.

— Вон он, уже идет за нами. Пошли.

— Василий, я так не могу. Если я решаюсь связать свою судьбу с Ириной, тогда все, я должен поставить крест на Алевтине.

Васька взял друга за плечо и прищуренным глазом посмотрел на него.

— Порядочность это важно, но ты в лагере, а здесь все быстро меняется и если фарт поворачивается к тебе лицом — не зевай! Про остальное еще поговорим.

На улице уже было темно, но в свете фонарей зона высвечивалась как на ладони. И хотя бараки были уже под замками, все равно то где-то вдали, то совсем рядом, прошмыгивали темные фигуры незнакомых людей. Падал мелкий снежок, стояла тишина, и даже было слышно, как на соседней вышке под ногами солдата хрустит свежевыпавший снег. Казалось, что на всем белом свете ничего нет, а только есть эта зона, вобравшая в свое прожорливое нутро десятки тысяч исковерканных судеб.

Васька с Арсением быстрым шагом едва успевали за скользящим впереди проворным, как тень зэком, ни разу не повернувшимся к ним лицом. Так они, прячась за барачными стенами, благополучно добрались в огороженный колючей проволокой отдельно стоящий выбеленный саманный домик нарядчика и юркнули в заговорщически скрипнувшую дверь.

В доме ярко горел свет. В передней квадратной комнате у окна, занавешенного выцветшим ситцем, стоял дощатый стол с керосиновой лампой, над которым мирно тикали так не вписывающиеся сюда часы-ходики с кукушкой. По краям стола тянулись ладно сработанные некрашеные лавки, огонь в печи весело подмигивал сквозь дверную щель.